В Петербурге чуть больше 5 тысяч курдов: примерно половина живет здесь постоянно, еще около 3 тысяч приезжает на время — для учебы или работы. Недавно из турецкого Курдистана вновь прибыла бригада рабочих, которая будет заниматься строительством очередного этапа ЗСД.
Кто такие курды, как они оказываются в России и что думают о происходящем на Ближнем Востоке: «Бумага» поговорила со студентом из Ирака, приехавшим учиться в Петербург, получив стипендию от «Газпром Нефти», курдом-езидом, живущим здесь почти 20 лет, и одним из создателей дома курдской культуры — о прошлом и настоящем народа, у которого до сих пор нет собственной страны.
Курды — это примерно 40 миллионов человек, большая часть которых проживает на территории так называемого Курдистана. Географически эта территория поделена между Ираном, Ираком, Сирией и Турцией. Такое разделение произошло после Первой мировой войны и распада Османской империи, когда был подписан Севрский мирный договор. В его основу были положены условия англо-французского соглашения Сайкса — Пико — тайного пакта между правительствами Великобритании, Франции, России и Италии, в котором были разграничены сферы интересов на Ближнем Востоке. Например, Сирия была подмандатна Франции, поэтому на ее территории действительны французские законы.
Хотя мы и живем в комнате с русскими студентами, общаемся по-английски. И это просто нейтральные отношения между соседями, не дружба, даже не приятельство
Главная проблема курдов заключается в том, что 40 миллионов человек не имеют собственного государства. Кроме того, в большинстве стран Ближнего Востока они подвергаются репрессиям. В Сирии, где с 2011 года идут боевые действия между исламистскими повстанцами и правительственными войсками, большинство курдов является негражданами. У них нет права говорить на своем языке, проповедовать свою культуру, изучать свою историю и язык в школах. В Иране ситуация складывается примерно так же. Пока в Сирии продолжается военный конфликт, на северо-востоке и северо-западе страны курды пытаются выстроить собственную государственность на подконтрольных территориях.
О жизни в Петербурге
В Петербург курды едут традиционно на учебу — по их словам, в Ираке или Сирии очень сложно поступить в университет после школы. Кроме того, в Петербурге жить не так дорого, как, например, в европейском городе. Ребвар Камил из Иракского Курдистана уже пять лет живет в Петербурге. В этом году молодой человек оканчивает Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет, но планирует продолжать учебу дальше. Параллельно с учебой он работает журналистом на канале NRT HD Kurdistan и активно участвует в создании дома курдской культуры «Единство». Несмотря на то, что подобная организация давно существует в Москве, согласовать открытие культурного центра на Московском проспекте, по словам Ребвара, было непросто. Помимо центра, который только готовится к открытию, в городе действует общество «Курдистан», существующее при Институте востоковедения.
— В новом центре мы будем проводить наши праздники, давать уроки курдского языка для тех, кто родился уже в России, но хочет говорить на языке своих соотечественников. Устраивать концерты, выставки, а также помогать адаптироваться в городе тем, кто недавно приехал, — объясняет Ребвар.
Вежар Мухтар и еще семь курдов из Иракского Курдистана живут в Петербурге гораздо меньше: в Россию они приехали около десяти месяцев назад. Молодые люди изучают русский и готовятся поступать в Горный университет. С сентября они начнут учиться наравне со всеми студентами по профилю «Геология нефти и газа». В Петербурге они оказались по стипендиальной программе компании Gazprom Neft Middle East — дочерней структуры компании «Газпром Нефть». Она ведет три геологоразведочных проекта на территории Иракского Курдистана на блоках Shakal, Halabja и Garmian, чтобы в дальнейшем принимать участие в добыче газа в Ираке. Вместе с этим компания ежегодно предоставляет стипендии для обучения в российских вузах студентам-курдам.
Вежар Мухтар
Студент подготовительных курсов Горного университета
— Когда приезжаешь в другую страну, ассимилироваться непросто. Сначала мы не понимали ничего — ни одной буквы. Я до сих пор не понял, что такое русская культура, традиции, обычаи — это придет позже. Я мало общаюсь с русскими студентами. Мы, курды, учимся сейчас в подготовительной группе по отдельной программе. Естественно, мы между собой общаемся по-курдски и все время держимся вместе. Возможно, в следующем году, когда мы будем учиться с русскими студентами, эта проблема отпадет сама собой. Хотя мы и живем в комнате с русскими студентами, общаемся по-английски. И это просто нейтральные отношения между соседями, не дружба, даже не приятельство. Русские студенты неплохие, но первыми не идут на контакт.
Мне нравится история России. С вашей страной что только не случалось. Я люблю Санкт-Петербург — такое чувство, что ты живешь в музее. Мне нравится каждое место. Здесь все — сигналы истории. Я хожу в музеи, на выставки, посещаю исторические места и представляю, как, например, на Сенатской площади было восстание декабристов.
На моем лбу не написано, что я курд, и из-за моей внешности меня принимают за таджика, узбека
Гамлет Комеян родился в советской Армении, в деревне Дерек. Его родственники-езиды (группа внутри курдов, исповедующая собственную религию — езидизм) переехали в Армению после Первой мировой войны, чтобы сохранить свою религию и не принимать ислам. После развала СССР многие курды из Армении и Грузии переселились в Россию. Сам Гамлет в Петербурге оказался в 1997 году, переехал сюда по работе.
Об отношении к России
Ребвар Камил
Студент СПбГАСУ, журналист
— Я не понимаю, почему вы, русские, так любите Саддама Хусейна и считаете его великим правителем. У меня здесь много друзей, я люблю Россию, но не правительство. Оно помогало Хусейну оружием и транспортом, и у меня нет причин уважать ваше правительство. Россия может вмешаться в сегодняшнюю ситуацию на Ближнем Востоке, но не будет это делать, так как ей не хочется портить отношения с арабским миром, Турцией, которая так рвется в Европейский Союз. Кстати, в геноциде «Анфаль» и геноциде армян турки принимали непосредственное участие. Но об этом никто не распространяется, так как это будет означать, что Турция никогда не сможет стать частью ЕС. Все очень тщательно замалчивается.
Башар Асад ограничил права курдов в Сирии — они были вынуждены убегать в Европу. Мы не любим Асада, так как мы не любим диктаторов. Что вы скажете, если я спрошу, любите ли вы Гитлера?
Я не понимаю, почему вы, русские, так любите Саддама Хусейна и считаете его великим правителем. У меня здесь много друзей, я люблю Россию, но не правительство
«Анфаль» — это геноцид курдов в Ираке при режиме Саддама Хусейна. Во время него было уничтожено 182 тысячи курдов. В 1988 году на город Халабжа на территории Иракского Курдистана совершили газовую атаку, превратившую город в призрак и уничтожившую около 5 тысяч человек. Кроме того, десятки тысяч курдов были насильственно переселены в «образцовые лагеря», скорее напоминающие концентрационные лагеря. Тогда массовое истребление курдов было проигнорировано как СССР и странами советского блока, так и странами Запада и США.
О ситуации на Ближнем Востоке
В Сирии, в Восточной Гуте (восточные предместья Дамаска), уже давно привыкли к регулярным бомбардировкам и ударам с воздуха. Полтора года назад к боевым действиям прибавился голод, из-за отсутствия лекарств выросла смертность от различных заболеваний. Из-за сложившейся в регионе ситуации люди вынуждены эмигрировать, большинство мирных жителей бегут в Германию. В Ираке во время военных действий только за последние десять месяцев убиты тысячи людей. Но, по мнению Ребвара, эта война имеет смысл: он верит, что в итоге курды, по крайней мере, смогут добиться большей автономии, а также конституционного признания их народа и языка.
— 40-миллионный народ без права на создание собственного государства — это не что иное, как позор человечества и прекрасная демонстрация двойных стандартов о приверженности международного общества к каким-либо гуманитарным ценностям. На эту курдскую проблему все закрывают глаза: ЕС, ООН, США, Россия, — рассуждает Ребвар.
Будущий студент Вежар Мухтар, еще совсем недавно живший в Ираке, иначе оценивает конфликт, в который оказались втянуты курды. Война непосредственно коснулась его семьи и знакомых:
— Родственники моих друзей — в армии, мои — тоже. Каждый день умирают люди, 100–200 человек, счастье, если меньше. Естественно, мы переживаем. Мои друзья детства, с которыми я каждый день играл в футбол, ходил в школу, сейчас воевали за город Кобане, многие убиты. Всю информацию мы получаем по большей части через знакомых в Facebook, а не от наших родителей, так что тоже не знаем всей картины. Каждый день — новые известия. Каждый день — страх, потому что мы не знаем, хорошие они или плохие.
