На одном только Невском проспекте сразу несколько точек связано с фамилией Юнкер — известными финансистами, осевшими в России и бежавшими после революции. Потомок банкиров Петер Мирошников приехал в Петербург, что собрать больше данных про свою семью.
Петрикирхе, бывший банк на Невском, гимназия «Петришуле», разрушенный особняк в Парголове и могила предка на Волковском кладбище — Петер Мирошников прошелся по улицам вместе с корреспондентом «Бумаги» и рассказал историю своей бабушки, тесно связанную с городом.
Петрикирхе. Фото: Вероника Прохорова
В бальном зале в «Астории» проводилось последнее заседание немцев-банкиров, когда пришел официант и сообщил, что Германия объявила России войну. Теперь в этом зале сидит Петер Мирошников — высокий опрятный немец. Сто лет спустя он рассказывает директору отеля о том, как закончилась эпоха немецких финансистов и успешно ассимилировавшихся предпринимателей. Петер — потомок рода Юнкеров. Эта семья с нуля создала собственный банк — третий по значимости в России в начале XX века, филиал которого расположился в здании на Невском.
Бабушка Петера Ольга Мирошникова покинула Петербург вместе с мужем Борисом в 1922 году. В память о ней Петер пытается восстановить семейную хронику, для этого регулярно приезжает в Петербург вот уже несколько месяцев. В городе с его знатным родом связано немало: предок Петера Георг Цолликофер руководил постройкой Петрикирхе. Витражи для этой церкви заказал Адольф Фридрих Юнкер в 1862 году в нюрнбергской мастерской, теперь они на реставрации в витражном отделе Эрмитажа. На Волковском кладбище сохранились могилы родственников. Но главная точка — бывшее здание банка на Невском, 12, где сейчас располагаются Консульство Франции, Французский институт и банк «Креди Агриколь».
В Петербург из Геттингена приехал прапрадедушка Петера. В 1818 году он устроился на работу в один из крупнейших галантерейных магазинов города. Через несколько лет сумел выкупить магазин у его прежнего хозяина, организовал при лавке шляпную мастерскую и пригласил в качестве компаньона своего брата Адольфа Фридриха. Вскоре братья Юнкеры организовали еще один шляпный магазин — в Москве, приняли участие в Нижегородской ярмарке и занялись кредитными операциями, а также переводом и разменом денег. В конце 1830-х годов они уже владели капиталом, превышающим полмиллиона рублей. Тогда они и открыли учетную контору и фирму «И. В. Юнкер и Ко».
По словам Мирошникова, Юнкеры приняли российское подданство, были настроены патриотично и поддерживали царя. Однако браки все равно заключали с немцами.
— Бабушка рассказывала, как семья Юнкеров придерживалась всех традиционных ценностей семьи. То, что она вышла замуж за русского, в семье долго не могли принять. Иоганн Вильгельм Юнкер (Василий Васильевич Юнкер), известный выпускник Петришуле (сейчас кабинет географии в Петришуле назван его именем — прим. «Бумаги»), доктор медицины и первый в России исследователь Африки, был изгоем в семье, так как занялся географией, что считалось недостойным занятием для члена семьи Юнкер.
От Невского проспекта до Волковского кладбища: точки семьи Юнкеров в Петербурге
Церковь, которая долгое время являлась центром для немцев-лютеран, была крайне важна и для Юнкеров. Банкиры оплатили ей витражи, колокола, знаменитый орган Вальтера, на котором играл Чайковский. Сейчас инструмент, от которого почти ничего не сохранилось, находится в Донецкой филармонии. Петер Мирошников пришел в Петрикирхе после воскресного богослужения, чтобы встретиться с пастором и передать дневниковые записи, где описана церковная жизнь семьи Юнкеров в течение нескольких десятилетий.
Пастор хоть и не проявил особого интереса к истории Петера, из немецкой вежливости произнес: «Wunderschön! Wie interessant!». Мирошников не обижается: «Люди просто не понимают ценности истории». Зато витражи Петрикирхе, сделанные знаменитым мастером Штефаном Келлнером в Нюрнберге, восстанавливают в мастерских Эрмитажа. Дому Цолликофера в Шуваловском парке повезло куда меньше. Деревянный особняк снесли по решению Выборгского районного суда и в 2006 году передали в частную собственность.
— Я не надеялся найти деревянные постройки дач в Парлогово, где отдыхали Юнкеры, но одно дело, если они были бы расхищены во время войны, и другое дело — когда такое непонимание исторического прошлого существует до сих пор.
После Первой мировой войны для семьи Юнкеров, как и для других немцев, осевших в России, начались сложные времена. Некоторые члены семьи (например, руководитель банка в Москве Генрих Бокельман) были сосланы в Сибирь. Пострадало и состояние финансистов. В своих дневниках И. В. Юнкер писал, что экономические связи с Западной Европой были хуже некуда, что означало гибель банка, специализировавшегося на биржевых операциях и сделках международного уровня. Также, судя по дневникам, в российских газетах банк Юнкеров начали обвинять в сотрудничестве с врагами. После утраты безупречной деловой репутации банк Юнкеров выкупил финансовый советник Распутина, банкир Рубинштейн, достигнув наконец своей давней цели.
Бабушка и дедушка Петера жили на 1-й линии, 28, до этого в доме проживал Генрих Шлиман — знаменитый археолог и исследователь гомеровской Трои. Однако об этом соседстве Петер узнал только в Петербурге: бабушка посчитала этот факт скорее компрометирующим.
— У меня есть только одно объяснение: Шлиман хоть и был немцем по происхождению, но не был принят немецкой общиной в Петербурге из-за того, что разработал специально для армии сапоги с картонной подошвой, мундиры из некачественной ткани, ремни, провисающие под тяжестью амуниции, фляги, пропускающие воду. Разумеется, все это представлялось как товары наивысшего качества и продавалось по наивысшей цене. И за эту аферу он снискал дурную славу в немецком обществе. И моей бабушке было просто стыдно рассказывать, что она жила в доме, где раньше жил Шлиман.
Бывшие российские подданные
Предки Петера окончательно покинули страну после революции. Прадед уехал, как только стало известно о перевороте. Он получил временное удостоверение как «финский подданный», благодаря чему ему удалось перебраться к своей сестре в Вену. Некоторые члены семьи Юнкеров были убиты, некоторые — примкнули к большевикам. Ольга Мирошникова с мужем вынуждены были остаться в Петербурге до конца 1921 года. Потомки знатного и богатого рода оказались в очень сложной финансовой ситуации: дедушка Петера немного преподавал в университете. К нужде добавились полная неопределенность. Ничтожного заработка едва-едва хватало на проживание, и, судя по дневникам, приспособиться к новым условиям жизни было очень сложно. «Служанки убирали за нее даже салфетку, если та падала на пол, — вспоминает Петер рассказы своей бабушки. — После замужества она не знала, как нужно кипятить воду». В начале 1922 года им удалось отправиться в Австрию через Финляндию, а потом — в Гданьск, который после Первой мировой войны получил статус вольного города и находился под управлением Лиги Наций.
— Мой папа окончил там технический колледж и получил диплом инженера, работал в транспортной службе города, что потом сыграло большую роль в судьбе моей семьи — иначе я не сидел бы с вами. Временно моя семья жила в Германии, затем в 1945 году мы поехали снова в Гданьск, затем хотели попытаться убежать оттуда на немецком лайнере имени Густлоффа, названном так в честь убитого нацистского партийного лидера Вильгельма Густлоффа. И этот лайнер был затоплен 30 января у берегов Польши после торпедной атаки советской подводной лодки. Но мы смогли покинуть Гданьск, оккупированный советскими войсками, днём раньше, на городском автобусе — и все потому, что мой отец знал нужных людей в транспортной службе Гданьска. С тех пор и по сей день мы живем в Мюнхене.
Повозка с беженцами, уезжающими в Финляндию, 1917 год
Другие родственники Петера эмигрировали в США, Англию, Францию. Его прапрадедушка умер в городе Поммерн. По словам Петера, многие долго надеялись вернуться в Петербург, но до момента, когда это стало возможно, не дожили. У заросшей могилы Геогра Цолликофера на Волковском кладбище Петер рассказывает, как его бабушка каждый месяц покупала советскую газету для эмигрантов. Несмотря на то, что все члены семьи Юнкер были лютеранами, в Мюнхене она ходила на богослужение в православную церковь. Даже похоронили ее по православному обряду.
— Бабушка все невзгоды переносила с достоинством: и социальное падение, и тяжелую болезнь (Ольга Мирошникова умерла от рака — прим. «Бумаги»). Она учила меня всегда сохранять contenance, то есть манеру держать себя достойно, несмотря на любые неприятности. Она бы мной гордилась за то, что я здесь, что я помню.
