В 2018 году в приюте благотворительной организации «Ночлежка» проживало 145 бездомных людей. Больше половины из них в итоге смогли выбраться с улицы. Один из главных факторов в этом процессе — трудоустройство. Получив работу, бездомный человек может накопить денег, снять жилье и покинуть приют. Но из-за проблем с документами, здоровьем и конкуренции на рынке труда самостоятельно устроиться на работу получается не у всех.
«Бумага» вместе с благотворительной организацией «Ночлежка», проектом экскурсий «Открытая карта» и мобильным гидом Surprise Me подготовила спецпроект о том, как бездомные люди в Петербурге ищут работу и приобретают навыки, которые помогают им трудоустроиться. Координаторы «Открытой карты» также провели курс по подготовке экскурсий для подопечных «Ночлежки» — трое из них научились планировать маршруты, искать информацию и рассказывать свои истории.
Пешие экскурсии Марии Власовой, Дмитрия Князева и Ларисы Слесаренко прошли в октябре. Также по маршруту Ларисы можно пройти самостоятельно, купив аудио-версию экскурсии на сервисе Surprise Me.
Как координаторы «Открытой карты» готовили экскурсии вместе с подопечными «Ночлежки»? «Бумага» поговорила с Иваном Гуторовым, Анной Петуховой и Еленой Погребной о процессе подготовки, работе с личными историями бездомных, а также темами проституции, ВИЧ и жизни в «Ночлежке» — и узнала, какими были первые отклики посетителей экскурсий. Кроме текстовой версии разговора вы также можете послушать аудиозапись.
Монтаж: Денис Остромухов
Анна Петухова: Я проводила воркшоп вместе с Леной [Погребной] и Ваней [Гуторовым], координировала работу участников — клиентов «Ночлежки». После этого мы встречались и дорабатывали маршруты и писали тексты вместе с участниками как для экскурсий, так и для анонса.
Иван Гуторов: Я общался с клиентами «Ночлежки», с несколькими из них прогулялся по их маршрутам, дал обратную связь.
Елена Погребная: Я отвечала за теоретическую и искусствоведческую часть во всей этой истории, проходила с Ларисой (Лариса Слесаренко подготовила экскурсию об Адмиралтействе — прим. «Бумаги») пробный маршрут, который потом Аня дорабатывала в виде текста. У нас была коллективная работа — на всех этапах.
ЕР: Почему вы согласились поучаствовать [в проекте]? Возможно, у вас были какие-то сомнения?
АП: У меня не было сомнений.
ИГ: Я очень давно слежу за «Ночлежкой», люблю «Ночлежку». В проекте «Трава» мы проводим курс социальной грамотности про погружение людей в городскую среду: туда мы обязательно включаем экскурсию в «Ночлежке», чтобы [участники курса] знали, как она работает, почему это важно. Я слежу за этой кампанией — как «Ночлежка» год за годом пробует зайти в Москву, читаю комменты, даже общаюсь с теми, кто пишет гневные сообщения [организации] (жители Москвы протестуют против открытия приюта для бездомных — прим. «Бумаги»). Я люблю людей [из «Ночлежки»], кого-то знаю уже достаточно давно. Поэтому принять решение поучаствовать было легко.
ЕП: Мне кажется, я случайно попала [в проект]. Я не собиралась участвовать, потому что не было свободного времени, но всё же [решила попробовать]. Что такое «Ночлежка», я себе представляла весьма абстрактно. Из-за нехватки времени я не успела задуматься об этом. Утром перед началом воркшопа я приехала на велосипеде [на Боровую улицу] и тогда впервые увидела это здание: поначалу даже немножко испугалась, увидев решетку. Первый час я реально чувствовала себя не в своей тарелке, не очень понимая, что происходит.
ИГ: Для Лены это был настоящий вызов, мне кажется.
ЕП: Да, я не была готова к тому, что меня ждало. И было много удивительного, на самом деле. Прежде всего, меня, конечно, удивили люди, которые там живут.
ЕР: Чем?
ЕП: Я даже боюсь [такое говорить], но скажу, возможно, как раз для тех людей, которые пишут гневные комментарии про московскую «Ночлежку». Я была удивлена, что это нормальные люди. Обычные, хорошие, нормальные люди. И если я бы встретила их на улице или на другом воркшопе, мне бы в голову не пришло, что эти ребята — клиенты «Ночлежки». У них совершенно ужасные, часто трагические истории, но это такие же люди, как я. Это было для меня серьезным открытием.
ЕР: Знаю, что трудности все-таки были. К чему вы готовились перед тем, как начать обучение?
АП: Я делилась со своей близкой подругой [опасениями]: очень боюсь задеть чувства участников, [сказав что-то не то]. На что она мне сказала: жизнь их уже помучила, и что бы ты ни сказала, не бойся, это не [ранит их]. И меня как-то отпустило. Были сложности, которые возникли с доступом участников к интернету, к средствам связи… У многих нет личного компьютера, и Лариса, например, тексты написала от руки, а я их переводила в печатный вариант.
ИГ: [Перед началом воркшопа] нам выслали небольшой профайл — истории, с которыми люди пришли. Трудность заключалась в том, как выстроить образовательный процесс [и общение с участниками] так, чтобы большая часть людей добралась до результата. Есть индивидуальные особенности: кому-то сложно сосредоточиться, кому-то требуется интернет, и мы внутри себя договорились о том, к чему стремимся. Мне кажется, это было самое сложное.
ЕП: Скажу про совсем простую техническую сложность. Когда мы с Ваней сидели и обсуждали пункты наших занятий, осознали проблемы с источниками информации. Когда мы рассказываем на обычном воркшопе, как сделать экскурсию, то посвящаем большой раздел библиотекам, электронным книгам и диссертациям. Мы поняли, что не все ребята могут попасть в библиотеку. Не у всех есть документы, не все могут ездить на метро [из-за отсутствия денег]. Собрать библиотеку по интересующей тебя теме ты можешь дома, когда у тебя есть книжный шкаф. Мы думали на ходу, какие же источники информации ребята могут использовать.
ЕР: И какие?
ЕП: Во-первых, специфика тем экскурсий заключается в том, что у ребят они жизненные (и связаны с их личным опытом — прим. «Бумаги»). Кроме того, мы говорили о всяких периодических изданиях, которые можно использовать. У «Ночлежки» есть своя библиотека. Не очень большая, но есть.
ИГ: Я встретил Ларису в Русской национальной библиотеке.
АП: Она серьезно готовилась, да.
ЕР: Как проходил отбор участников? Лена мне говорила, что в начале было 11 человек.
АП: Это были желающие, из которых [некоторые отвалились].
ЕП: Один человек отвалился ко второму часу занятий, Роман. У него очень интересная история, и если он сделает то, что хотел сделать, нас всех ждет потрясающая экскурсия по андерграунду 80-х. Я прямо завидую тем, кто попадет на эту экскурсию.
АП: У него очень много знаний. Очень.
ЕП: «Сайгон», рок-клуб, Гребенщиков. Мы все ждем, когда он сделает эту экскурсию.
АП: Он обещал к весне.
ЕР: А как участники успели отсеяться до начала воркшопа?
ЕП: Из-за здоровья. Болезни, сложности. Они просто не могли присутствовать.
ИГ: Среди участников кто-то периодически ходил попить терапию: несколько из них — с ВИЧ-положительным статусом. Что тут скажешь? Нужно так нужно.
ЕР: Расскажите, как у вас проходил воркшоп.
АП: В стандартном варианте воркшоп длинный, на целый день, но на этот раз мы разбили его на два дня. Формат лекционный: сначала мы даем теоретическую часть — о том, как выбрать маршрут и тему, какие стоит сделать остановки. Плюс ко всему мы даем много заданий, чтобы применять эти знания на ходу и уже к концу первого дня появилась канва экскурсии.
С помощью Ивана мы проводили вовлекающие упражнения, такие, чтобы люди могли работать в команде и объединиться в пары. Темы у всех необычные, только у Ларисы тема больше похожа на тему классической экскурсии (история Адмиралтейства — прим. «Бумаги»). Хотя она и рассказывает много личных вещей — то, что узнала, работая там (Лариса помогала там с уборкой после ремонта — прим. «Бумаги»). Она рассказывала, что видела внутри, как они гладили адмиралтейские флаги к параду. Кроме того, нужно было учитывать, что обучение проходило в «Ночлежке», а у них там свой распорядок.
ЕР: Как проходил выбор тем? Почему ребята выбрали то, что связано с их жизненным опытом — Мария Власова рассказывает про опыт проституции, про ВИЧ, про туберкулез, Дмитрий — про «Ночлежку»?
ИГ: Всё было очень индивидуально. Маша пришла сразу с готовой темой. А Дима уже проводил экскурсию о своей жизни в Москве (экскурсия «Москва глазами бездомного человека» проходила во время фестиваля MoscowUrbanFest, в котором участвовала «Ночлежка» — прим. «Бумаги»).
Было еще достаточно интересных тем. Например, когда мы спрашивали участников, чем они готовы поделиться, Рафаэль заявил тему «Сквот», потому что проживал в сквоте месяц. Мы даже съездили с ним в этот сквот: часть разрушена, часть сохранилась, есть, что показать. Мне немного грустно, что мы не дошли до результата из-за разных факторов.
АП: Мы рассказали участникам, какие виды экскурсий бывают, и они основывались на этих вариантах. Есть, например, Женя, который очень любит Цоя и захотел про него рассказать. Экскурсию не получилось сделать из-за очень большого объема информации; кроме того, ему пока нужно решать проблемы со здоровьем. В общем, вариант экскурсии «личный опыт» часто оказывался самым интересным для участников — это их выбор.
ЕП: Я очень жалею, что до финала не дошел Олег. Он совершенно увлеченный банщик: знает про бани всё, сразу же подвел меня к карте и начал показывать, где какие бани. Причем не только центральные, старинные, а даже самые маленькие — на Удельной, по всему городу. Это то, что его зажигает. Можно было записывать на ходу за ним про эти маршруты. Была бы очень классная экскурсия. Надеюсь, что она еще будет. Он знает, где парятся знаменитости, что сколько стоит, какой веник надо взять, где его купить. Очень прикладная, полезная экскурсия.
ЕР: Что происходило дальше? Сбор материала?
ЕП: Вот тут, мне кажется, и возникли первые трудности. Сложно, когда нет возможности собираться каждый день. Мы вместе с вами составляли какой-то график движения к финалу, несколько раз его корректировали. В итоге дальше у ребят была самостоятельная работа и много пробных экскурсий.
ИГ: Мы в какой-то момент поняли, что важно поддержать их самим приходом [на экскурсию]. Прогуляться по маршруту, чтобы они рассказали это кому-то. Чтобы можно было еще раз вживую живым материалом им это всё наполнить. Мне кажется, это помогло.
Я напомню, что у нас были не только пешие экскурсии. У Ларисы есть аудиовариант. Она очень включилась в процесс, [активно] собирала и перерабатывала много материала. После того как мы прогулялись с участниками и дали обратную связь, они себя как-то увереннее почувствовали, потому что поняли, где громко, где тихо, что можно рассказать, что нет. И дальше всё уже проще пошло.
ЕР: А как вы боролись с волнением [гидов]? Ты сказал, что они стали чувствовать себя увереннее, но думаю, что Мария, например, во время своей [дебютной] экскурсии, скорее всего, нервничала (она первая из участников провела экскурсию — прим. «Бумаги»).
ИГ: Есть вещи, которые позволяют немного снизить волнение и понять, что к тебе не крокодилы пришли на экскурсию, а самые обычные люди, которые могут принять тебя, несовершенство твоей речи, то, что ты не профессиональный супероратор и не используешь исключительные чудесные прилагательные.
ЕП: Главный секрет: если люди пришли на экскурсию добровольно, скорее всего, они хотят тебя послушать. Плюс к этому у нас был небольшой блок в течение воркшопа именно о том, как выступать, как говорить, какие можно использовать приемы, чтобы [рассказать] лучше, громче, четче, увлекать и вовлекать людей.
ИГ: Мы также делали тестовые экскурсии с подписчиками [краеведческой рассылки Алексея Шишкина] «Бумаги», чтобы участники пообщались с реальными людьми. И вот сейчас они уже на большую аудиторию вещают. Насколько я понимаю, они все волнуются — и Маша, и Дима — но уже как-то более спокойно. Маша уже написала, что получила много обратной связи.
Например, с ней в один момент прогулялась ее руководительница, которая работает в организации «Серебряная роза» (движение секс-работников и тех, кто их поддерживает, по защите здоровья, чести, достоинства и свободы человека — прим. «Бумаги»): она очень много знает про секс-работу и дополнила [рассказ Маши].
ЕП: Когда я увидела обратную связь от подписчиков «Бумаги», я подумала: «Это всё, [что вам не понравилось]? Значит, мы отлично справились».
АП: Подписчики сказали, что обычно деньги собирают не в руки. Мне кажется еще важным добавить, что [гидов] очень поддерживает личное присутствие кого-то из кураторов или из [редакции] «Бумаги». Я ходила с Машей много раз, она между переходами подходила, спрашивала: «Всё в порядке? Всё хорошо?» — «Да, всё хорошо». Мне кажется, это важное предстартовое волнение, как на соревнованиях: оно помогает собраться и быть в тонусе.
ЕП: Я вспомнила, что первую экскурсию они провели прямо во время занятия: мы распределились на маленькие группки, и ребята рассказывали друг другу о разных местах «Ночлежки». Интересно было послушать.
ИГ: У них у всех есть истории, связанные с «Ночлежкой».
ЕП: Помню, я была поражена: кто же в «Ночлежке» догадался такого человека, который повернут на банях, устроить на работу в душевой. Гениальный просто HR. Человек явно на своем месте.
ЕР: Получается, на данный момент у нас до конца дошли три человека. Это был ожидаемый процент?
ЕП: В итоге — тридцать процентов.
ИГ: С одной стороны, я рад, с другой стороны, мне грустно. Я бы хотел, чтобы и Рафаэль рассказал свою историю.
АП: И Роман. И Олег.
ЕП: У них всё для этого есть: и материалы, и энергия, и прекрасные темы. Там складываются действительно хорошие симпатичные маршруты.
ИГ: Но мы понимали, что у проекта есть ограничения, и в какой-то момент осознали, что есть определенное количество людей, которые готовы идти до конца, и именно с ними нужно работать. Это был непростой выбор, но, мне кажется, его важно было сделать.
ЕР: С самоорганизацией тоже были какие-то проблемы?
ЕП: К сожалению, да. Экскурсию про Цоя, я считаю, мы потеряли как раз из-за проблем с организацией.
АП: Мне кажется, им [участникам] очень сложно было работать с количеством информации, со структурой — и на это наложились проблемы со здоровьем.
ЕП: Любому человеку довольно тяжело вот так сесть и устроить самому себе два рабочих дня с бумагами и книгами. Мне нравится [таким заниматься], но это действительно довольно сложно.
АП: И Раф, и Олег приходили на дополнительные встречи. Для них это было важно, но самостоятельная работа над экскурсией — это, конечно, сложно. Кроме того, была некоторая сложность с коммуникацией. Мы не определились сразу, с кем коммуницируют ребята по поводу своих экскурсий — и поэтому иногда они делали это через Дашу [Лысухину] (администратора приюта — прим. «Бумаги»), иногда напрямую, иногда еще как-то — и получалась немножко путаница.
В момент, когда они работают над экскурсией, им очень важно что-то узнать и спросить. Очень важна поддержка, когда ты один с кипой бумаг. Поэтому на будущее хочется уделить отдельное внимание вопросу коммуникации.
ЕР: Чем отличается этот опыт обучения бездомных от опыта обучения вообще — по итогам?
ИГ: Тем, насколько смело они готовы говорить о себе незнакомым людям. Если вы попадете на экскурсию Димы, то услышите жесточайшую историю. Он попал в среду, которая просто переламывает: брата хоронят в коробке, потому что нет денег на гроб, а отец избивает так, что кожа становится черной. Когда я смотрю на Диму, то вижу, что [даже] после таких испытаний он улыбается и оптимистически смотрит на будущее.
Это, конечно, история, очень отличающаяся от остальных образовательных проектов. Это люди, которым удалось выжить в этой среде. И это, конечно, дорогого стоит. Дорогого стоит, что «Ночлежка» обращает на это внимание и предлагает всем нам быть спокойнее, терпимее друг к другу.
ЕР: Я общалась с одним из подопечных «Ночлежки» (Антоном Никоновым, который сейчас работает поваром в проекте на Новой Голландии — прим. «Бумаги»), читала истории других и обратила внимание на то, как этот жизненный опыт отражается и в глазах, и в мимике, и в речи. Этих людей всегда очень интересно слушать. Как вы думаете, могут ли экскурсии стать для них способом постоянного заработка?
ЕП: Надеюсь на это, не вижу неких препятствий. Потому что это правда очень интересные, важные истории, о которых ребята научились рассказывать, переборов волнение и страх.
Машина экскурсия уже, мне кажется, в топе фейсбука, собирает подписчиков. Недавно мне позвонила подружка-экскурсовод: ей срочно нужно было вставить в экскурсию что-нибудь про публичные дома на Лиговке. Я сказала, что сама не могу помочь, но ей стоит сходить на экскурсию к Маше. Она позвонила через два дня и сказала: «Да, сходила, круто».
АП: Маша говорит, что для нее это уже сейчас большая помощь, полноценная работа и заработок. Недавно я приехала из Москвы и [в районе Московского вокзала] встретила ее, когда она вела экскурсию. Я не стала ее отвлекать — просто посмотрела и поулыбалась. У нее есть большое желание проводить экскурсии.
Нашей главной задачей на этом обучающем курсе было дать людям механизм того, как создать экскурсию, чтобы они могли применять его [в будущем]. Это очень важно, чтобы люди могли сами работать. Мы даже коротко рассказали о том, где они могут участвовать: в каких фестивалях, событиях. Это отличная история про дополнительный или основной заработок, который будет зависеть от того, какое количество экскурсий человек готов подготовить.
ИГ: Тоже надеюсь, переживаю, немного боюсь, не знаю, чем закончится. Но дальше, мне кажется, многое зависит уже от ребят. И я рад, что мы уже в онлайн-режиме наблюдаем какие-то результаты. Это классно.
АП: Мы позовем ребят на «Открытую карту» — уже ноябрьскую (на момент публикации фестиваль уже прошел — прим. «Бумаги»).
ЕП: Как участников? Круто.
ЕР: Правда круто. Спасибо вам большое, ребята, классное дело сделали.
Как мы делали этот спецпроект:
Ребята из «Открытой карты» — Иван Гуторов, Анна Петухова и Елена Погребная — обучали подопечных «Ночлежки» вести экскурсии.
Сервис SupriseMe подготовил аудио-экскурсию. Озвучил ее Александр Щагин.
Отдел спецпроектов «Бумаги» разработал и спродюсировал проект. Сотрудники «Ночлежки» во всем помогали.
