«Произошел хлопок в доме, возможен отрицательный рост жильцов». Как россияне реагируют на новояз и цензуру. Интервью с Александрой Архиповой

Социальный антрополог Александра Архипова с начала войны в Украине изучает, как происходящие события и введение цензуры отражаются на повседневном языке в интернете.

«Бумага» поговорила с исследовательницей о том, как россияне реагируют на навязанный властью новояз, как анекдоты и мемы помогают им строить сети доверия и чем языковые игры украинский стороны отличаются от российских.

Александра Архипова

антрополог, автор телеграм-канала «(Не)занимательная антропология»

Как события в Украине сейчас влияют на язык

— Сейчас есть две разнонаправленные тенденции развития языка. Первая заключается в употреблении новояза. Эта тенденция исходит от представителей власти, и она направлена на то, чтобы показать россиянам, что все отлично. Для этого изобретаются специальные термины: «хлопки», «сильные звуки» вместо «взрывов»; «переструктуризация экономики» вместо «ухудшения экономики».

Вторая тенденция — это эзопов язык, система приемов, к которым прибегают люди с целью обмануть цензора и замаскировать смысл высказываний, чаще всего антивоенных.

Вспышка некоторых высказываний в стилистике эзопового языка пришлась на первые две недели после 24 февраля. Многие написали в соцсетях про шарфик и табакерку, например «нам остается только выпить за шарфик и табакерку» (это отсылка к популярной легенде про убийство Павла Первого, которого ударили табакеркой и задушили шарфом).

У эзопова языка есть несколько функций. Его используют и для сокрытия смысла, чтобы дистанцировать себя от неприятной действительности и чтобы искать союзников или демонстрировать, как сильно нас преследуют. Например, «звездочки» вместо «нет войне» — это, скорее, не сокрытие смысла, а демонстрация того, что у нас не только идет война, но и проблемы со свободой слова. Когда люди выходят с плакатом, на котором написано восемь звездочек, они на самом деле не скрывают фразу «нет войне», а показывают, что их задержат, даже несмотря на то, что они написали это звездочками.

В реальных повседневных разговорах и переписке люди часто говорят «всем известные события», то есть используют прием избегания. Причем это словосочетание употребляется примерно с одинаковой частотой на протяжении шести месяцев. В ситуации, когда возбуждают дела за лайки, комментарии, смены аватарок, общество начинает изобретать более изысканные средства избегания — например, обратную аббревиацию. Когда в 2021 году ФБК был признан экстремистской организацией и его запретили упоминать, люди стали писать в соцсетях «Филипп Бедросович Киркоров», и если сложить инициалы, то получится ФБК. Это пример спонтанного приема, который быстро возникает и сходит на нет.

Также мы видим сейчас, что в языке прижилась аббревиатура «СВО», использование которой резко возросло. А слово «спецоперация», наоборот, отмирает. И эти данные мы видим по социальным сетям.

«СВО» — это нейтральное слово между «спецоперацией» и «войной». Люди в повседневности предпочитают использовать не «спецоперация», так как это слово длинное, неудобное и от него попахивает войной, а аббревиатуру «СВО». Почему? Люди по своей натуре не любят противостоять большинству — это раз; не любят говорить о неприятном, страшном и таинственном. Поэтому «СВО» лучше «спецоперации» — в этой аббревиатуре больше избегания. Аббревиатура «СВО» постепенно нормализуется, примерно как слово «ЗАГС», которое изначально было аббревиатурой, а потом мы перестали об этом задумываться.

Для чего люди обращаются к юмору в тяжелой ситуации

— Люди высмеивают и язвительно комментируют действительность. Рассказывая или пересылая анекдот, они вынуждают человека, который думает так же, засмеяться или улыбнуться, ведь реакция смеха непроизвольная. Анекдоты и юмористические мемы активнее распространяются в ситуации, когда люди чувствуют себя одиноко и хотят найти сторонников — тех, кто так же думает и так же боится. Например, в 1937-м в СССР, когда был Большой террор и людей десятками тысяч арестовали за анекдоты, анекдоты не переставали рассказывать. Наоборот, их рассказывали много.

Рассказывание анекдотов позволяло создавать сети доверия. Буквально этот акт доверия можно было бы выразить следующим образом: «Я настолько тебе доверяю, что сейчас расскажу опасный политический анекдот, хотя понимаю, что, если ты донесешь, я получу 10 лет лагерей».

Сейчас оживление анекдотов — несомненный признак, что люди хотят говорить и обмениваться шутками.

Почему люди принимают новояз

— Представители власти, губернаторы, чиновники, федеральные журналисты используют большой набор слов, которые меняют действительность, — новояз. Он играет не со значениями, а с коннотациями (ассоциациями, которые возникают вокруг слова). Например, вместо слова «взрыв» говорят «громкий звук» или «хлопок», чтобы не пугать людей, потому что у «взрыва» есть коннотация катастрофы, гибели людей, а у слова «хлопок» — нет. Города, которые захватила российская армия, во всем мире называли оккупированными, а федеральные журналисты — «освобожденными». Коннотация совсем другая!

Слово «высвобождение» (рабочих) в речи чиновников используется, чтобы сделать действительность более красивой. Изначально оно было юридическим термином, но чиновники стали его использовать во фразах про увольнение большого количества сотрудников. Чтобы не говорить неприятное слово «уволен», используется менее понятный узкоспециальный термин, у которого есть, кроме того, приятная ассоциация — «высвобождение» почти как «свобода».

Люди повторяют такие слова по разным причинам. Некоторые не хотят вызывать раздражение: скажешь неприятное слово, и это может триггерить окружающих. Кому-то приятно жить в неконфликтной действительности, избегать слова «война». Другие боятся, что их могут преследовать за слова «война» или «взрыв».

При этом интересно, что язык быстро реагирует на новояз. Шутки, которые широко распространяются, показывают, что новояз многих задевает. Например, появилось много шуток про то, что «в Белгороде произошел хлопок в доме, возможен отрицательный рост жильцов», «Минобороны объявило о начале отрицательного наступления» и — мое любимое — «Молоко не убежало, оно провело операцию по свертыванию и переброске».

Какие слова и выражения появляются в языке

— Язык — очень гибкая система, постоянно появляются новые слова, а также старые слова «меняют свою дислокацию», то есть двигаются из узкого сленга в более общеупотребительный слой. Например, словосочетание «горячие точки» из профессиональной лексики пожарных входит в официальные пресс-релизы. Теперь вместо слова «пожары» используют «горячие точки».

Интересный пример, как разные кинотеатры пытаются использовать слова-обманки, чтобы уйти от ответственности, поскольку западные лицензии на фильмы отозваны и официально показывать голливудское кино нельзя. В Оренбурге кинотеатр «Космос» называет показ западного фильма «кинолекторием» и еще переиначивает названия фильмов. Например, фильм «Фантастические твари: Тайны Дамблдора» называют «Волшебные животные: загадки сильнейшего мага Альберта из Хогвартса», а «Мир юрского периода» — «Мир Юры в парке».

Сам по себе этот прием не новый, а вполне советский: тогда и названия западных фильмов переиначивали, и называли показ «кинолекторий». Так что ребята из Оренбурга, возможно, вспомнили старые приемчики. А еще это хороший пример, что в лингвистические игры играют абсолютно все.

Какие слова и выражения уходят из употребления и какие приходят на их место

— Интересная ситуация происходит с понятиями «нацисты» и «националисты». Сейчас риторика мягчеет, поэтому слово «нацисты» иногда заменяется на «националистические образования» в Украине.

Изначально в официальном языке постоянно звучало, что в Украине — нацисты. Когда я разбирала первые версии уроков в школе «Разговоры о важном», там не было «нацистов», а говорилось, что в Украине действуют «националистические батальоны». И это забавное замещение. Сейчас понятия «нацисты» и «националисты» сближаются и становятся синонимами, хотя ими не являются.

Например, есть несколько дел (как минимум три) за исполнение песни «Червона калина». Последнее нашумевшее дело было в Бахчисарае, где свадьба пела и плясала под эту песню и в результате арестовали или оштрафовали шесть человек. Их привлекли к ответственности по статьям о демонстрации нацистской символики и дискредитации армии. Но песня «Червона калина» не имеет отношения к нацизму, поскольку она появилась в 1914 году, ее пели добровольческие батальоны, воевавшие на стороне Австро-Венгерской империи.

Согласно инструкциям (мой источник присылает мне инструкции, которые адресованы федеральным СМИ), журналистов федеральных СМИ просят употреблять в отношении жителей Донбасса слово «соотечественники», а не «жители Донбасса» или «беженцы». Вместо слова «Украина» за последний месяц резко выросло употребление «бывшая УССР» или «б. УССР».

Это показывает, как меняется картина мира: нам пытаются сказать, что Украина всегда была, есть и будет частью «нашего мира».

Как используют языковые игры украинцы и чем они отличаются от игр российских чиновников

— Российские чиновники разговаривают на новоязе по принципу «всё хорошо, прекрасная маркиза», стараясь затемнять смысл того, что происходит. А украинские чиновники часто используют своеобразный язык сопротивления, язык нетерпимости к тем, кто вторгся в их страну. Противник принижается и дегуманизируется (вспомним «орков» и «рашистов») — это закономерный процесс.

А еще этот язык сопротивления очень креативный. Высмеивание — это новое оружие украинцев в твиттере. Например, используется выражение «отправить на концерт Кобзона» в значении «убить российского солдата» (покойный певец Иосиф Кобзон, символ позднесоветской эпохи, активно поддерживал создание ДНР и ЛНР). Или другой пример. Однажды российские тролли пытались писать оправдательные посты на украинском языке про взрывы с помощью гугл-транслейта и гугл перевел слово «хлопок» как «хлопок» («бавовна»). Так сначала появился мем про бавовну, а потом министерство обороны придумало целого псевдофольклорного персонажа.