В Петербурге умер Андрей Константинов (Баконин) — журналист, писатель, сооснователь «Фонтанки» и «Агентства журналистских расследований», автор «Бандитского Петербурга». Ему было 60 лет. В последний год он тяжело и неизлечимо болел.
Коллеги и знакомые Андрея Константинова размышляют о том, какое наследие он оставил, рассказывают про постоянные разногласия и благодарят за след в их жизни. «Бумага» собрала эти воспоминания.
Андрей Захаров
журналист, автор расследований о «фабрике троллей» Евгения Пригожина и о «внебрачной дочери» Путина, сотрудник «Фонтанки» до 2016 года (комментарий «Бумаге» и цитаты по посту в телеграме)
— «Андрей Захаров этой своей работой показал, что он и не журналист, и не расследователь, и не мужчина», — сказал два года назад обо мне Андрей Дмитриевич Константинов, комментируя мое расследование про Светлану Кривоногих и ее дочь от Путина Луизу Розову.
«Так уж получилось, что я знал маму Луизы, о которой писал мосье Андрей… как его? Захаров? Забыть побыстрее нужно», — продолжил он.
Конечно, мою фамилию он помнил — я шесть [лет] проработал на «Фонтанке» верой и правдой. Но он не простил мне того расследования и, что более важно, расследования про подругу Кривоногих и экс-любовницу начальника Росгвардии Виктора Золотова — Дину Цилевич. Не буду утруждать хрониками «Бандитского Петербурга», но вкратце дело было так: Цилевич держала активы Ромы Цепова — человека, который был близок и криминалу, и к Путину, и к Золотову, а потом был отравлен неким радиоактивным веществом в 2004 году после визита в здание ФСБ. А еще Цепов был человеком, который дал Константинову денег на его медиабизнес. И снялся с самим Константиновым в одном эпизоде «Бандитского Петербурга».
Когда я выпускал эти расследования, я знал, что так и будет, и мне было искренне тяжело от понимания этого. Ведь «Фонтанка» и Константинов — это люди, которые взяли меня без всякого опыта и дали шанс стать журналистом, за что я буду и «Фонтанке», и Константинову, и [Евгению] Вышенкову, и [Александру] Горшкову, и всем благодарен всю жизнь. Значит, не надо было выпускать те расследования, раз ты понимал, что Константинов тебя проклянет? Нет, конечно: в этом случае общественный интерес для меня был выше личных благодарностей, хотя и стоил мне моральных терзаний и достоевщины (цитата из «Бандитского Петербурга»).
И в этом смысле, конечно, Константинов был совершенно другим человеком. Свои взгляды на мир, как мне кажется, он выразил в «Бандитском Петербурга» через нескольких персонажей, но довольно ярко: бандиты могут быть хорошими, а менты — плохими, и наоборот; в этих условиях важнее верность дружбе и «братве» / товарищам / коллегам, а не абстрактным идеалам; величие государства важнее демократии. Женщин можно брать силой, а «пидор — не преступление, а несчастье» (еще цитата из фильма).
Внутри редакции за ним было прозвище «Классик» — когда я пришел, все так говорили. И он знал про него. Классик литературы — думаю, такой генезис.
Да, я знаю много историй про Константинова, <…> но пусть они останутся нашими, «фонтанковскими» тайнами. Но я хочу сказать вам, Андрей Дмитриевич, большое спасибо за то, что вы для меня сделали, — несмотря на то, что я не был согласен с вами ни в политических, ни в каких иных взглядах; мы просто были людьми разных поколений. И жаль, что не смог сказать вам этого лично.
Антон Мухин
петербургский журналист, в прошлом — автор «Фонтанки» и руководитель отдела «Бизнес и власть» в газете «Деловой Петербург»
— Он был, безусловно, яркой фигурой. Очень яркой. Про него пишут в контексте создания «АЖУРа», «Фонтанки», «Бандитского Петербурга» и всего остального, но я воспринимаю его без биографических ярлыков, просто как журналиста Андрея Константинова, человека с огромной харизмой и безусловными талантами.
Да, в каком-то смысле он был барином. И его политические взгляды далеко не всегда были мне близки. Но заметные фигуры и не могут быть однозначными.
Андрей пережил свое время. Речь не о том, что сегодня нельзя написать какую-то статью, которую можно было еще вчера. Дело в том, что в сегодняшнем обществе журналист не может быть в топе влиятельных людей. А Константинов был — в том обществе, которого уже нет. Возможно, его время еще вернется — но уже без него.
Мы не были с ним близко знакомы, но когда-то он мне очень помог. Совершенно бескорыстно и даже, как мне показалось, с удовольствием.
Евгений Вышенков
совладелец «Агентства журналистских расследований», заместитель главного редактора в «Фонтанке» (цитаты по тексту Вышенкова на сайте «Фонтанки»)
— Андрея Константинова нет. Сорок с лишним лет назад мы встретились, сразу подружились и в тот же вечер я назвал его Бакоша. Впереди была вечность, и никто не знал, что Андрей станет кодом Петербурга. <…>
Передо мной стоял крепко сложенный парень. Он тоже поступил на Восточный факультет ЛГУ имени Жданова, а нас двоих, как самых по физиономиям дерзких, отправили грузить книги в библиотеку. <…> Грузили мы пачки книг с озорством. Сначала поспорив, кому трудней — кто на грузовик принимает упаковки или тому, кто снизу закидывает. Обдурил меня. Пришлось таскать и подавать ему наверх. <…>
Как загрузили, так и поехали с полным кузовом. Выехав на Университетскую набережную, мы распластались на книгах. Легли на них спинами как на землю и раскинули наши руки. Места было не очень, так что его рука шлепнулась на мою грудь, а моя — на его. Орлы.
Мы что-то говорили еще. Не помню. Но точно облучало ленинградское небо, куда глядели четыре наших глаза. Это же август 1980 года. Мы жмурились. <…>
Сегодня Андрей умер.
Чушь какая-то — он в любой момент может позвонить мне. Елки, опять начнет выносить мне мозг — зачем Саша Горшков такую-то статью поставил или я опять что-то ляпнул. Злился.
Печатаю за рабочим столом Андрея, а вокруг его вещи. Он часто шумел, что я все перекладываю по-своему. «Андрюх, ну что ты меня достаешь? — огрызался я и забывал добавить. — А помнишь, мы с тобой в грузовике лежали и смотрели на небо?»
Андрей Горянов
редактор «Русской службы Би-би-си» (цитаты по посту в телеграме)
— Андрей Константинов — переводчик, сценарист, писатель, медиаменеджер и яркий представитель первого поколения петербургской журналистки, свободной от советской партийной цензуры.
После работы переводчиком с арабского в составе десантников ГРУ в Йемене в середине 80-х, он, вероятно, нашел язык, на котором можно говорить с людьми, привыкшими применять оружие. В Петербурге 90-х, где добрым словом и пистолетом вопросы решались чаще, чем в деловых переговорах, это стало важным навыком. <…>
Мы, следующее поколение журналистов, всегда удивлялись его возможности соединять несоединимое: воюющие бандитские группировки криминальной столицы, а впоследствии западных инвесторов и цензуру Смольного, новое время и старые медиапрактики 90-х. О цене такого соединения в день смерти не говорят — эта тема остается для историков журналистки.
Точно можно сказать, что с уходом Константинова уходит и знание о многих тайнах петербургской власти 90-х, которое выковывалось в условиях, как теперь принято называть это явление, силового предпринимательства.
Александр Прокопович
главный редактор «Астрель‑СПб» (издательская группа «АСТ»), писатель и организатор литературных курсов «Мастер текста» (цитаты по посту в фейсбуке)
— Мы не совпадали почти ни в чем. Только книги. Только о них. У меня был бонус: прикрывшись необходимыми переговорами, зайти к Андрею Дмитриевичу в «АЖУР» и общаться обо всем. Повторюсь — мы не совпадали почти ни в чем.
Я не читал ничего из книг Константинова до знакомства. Начал с «ТТ» и «Свой-чужой». Я никогда не полюблю эти книги, но я в них прожил часть отпущенного мне времени. Я бы точно никогда такого написать не смог. Слишком мрачно, слишком достоверно. Так или иначе, его книги останутся памятником эпохи, которая была и такой тоже.
Помню, как тяжко начинали работать, условия первого контракта обсуждались долго. Но только первого. Дальше было только одно условие — уважение к автору. На этом всё. Наверное, это очень по-питерски. Последние наши встречи мы не спорили. Он прекрасно знал, я тоже догадывался. Но сигареты, книги и кофе. И неответ на звонки, потому что разговор.
А еще — его прекрасные лекции для учащихся [литературных курсов] «Мастер текста». И навсегда у меня его термин «писатель выходного дня».
Андрей Дмитриевич Константинов — часть Петербурга. Теперь город будет другим.
Дмитрий Гаврилов
журналист и ведущий «Эха Петербурга» и ютьюб-канала «Ищем выход» (цитаты по посту в фейсбуке)
— Практически во всех «Особых мнениях» Андрея Константинова на питерском «Эхе» я был ведущим. Это «Добрый день — Доброе утро». Вечный конфликт советского прошлого с пломбиром за 20 копеек с современной политкорректностью.
Константинов нас считал сторонниками Навального. Я не спорил. Тем интересней был разговор. Он придумывал образ либерального ведущего и отвечал ему. Когда я уходил с «Эха» в 2019 году, мне было жаль бросать «Особые мнения» с его участием. Думал, что вернусь и запишу большое интервью: про Советский союз, пломбир и бандитский Петербург.
Алла Намсараева
пресс-секретарь Иволгинского дацана Буддийской традиционной Сангхи России, бывшая петербургская журналистка (цитаты по посту в фейсбуке)
— Когда я работала в Институте прессы, Андрей представлял все свои книги у нас. Говорил он интересно, но много. И мы с ним придумали такой способ его останавливать: если он уже долго говорил, и была пора его затормозить, я брала его стакан и наливала в него воду, пусть немного, но Андрей сразу понимал, что пора останавливаться и переходить к вопросам.
Андрей, очень жаль, что ты ушел так рано. Не видела тебя в последние годы, для меня ты навсегда останешься в самом расцвете сил. Неоднозначным в суждениях, но безусловно талантливым человеком.
Как пережить сложные времена? Вместе 💪
Поддержите нашу работу — а мы поможем искать решения там, где кажется, что их нет
поддержать «Бумагу»Что еще почитать:
