В Петербурге с 18 февраля проходят гастроли «Гоголь-центра». В БДТ покажут два спектакля режиссера Кирилла Серебренникова: «Маленькие трагедии» и «(М)ученик». В обоих главные роли играет Никита Кукушкин. Почти все билеты распроданы.
За последние полгода актер также стал известен своей активистской деятельностью: он участвовал в пикетах в поддержку фигурантов «московского дела», сажал в Сибири деревья после массовых пожаров и записывал новогоднее обращение от лица «Невладимира Невладимировича Непутина».
«Бумага» поговорила с Кукушкиным о том, как его гражданская позиция проявляется в театре, чего он ожидает от гастролей в Петербурге и что думает о местной публике.
— Кажется, вы сейчас один из самых медийных актеров «Гоголь-центра». Не только из-за работ в театре, но и из-за активистской деятельности. У вас всегда была активная гражданская позиция? Или что-то послужило триггером?
— Активная гражданская позиция у меня была всегда. Но в последние полгода происходили события, которые не позволяли мне иначе реагировать на происходящее. Что меня сподвигло [на активистскую деятельность], думаю, очевидно для всех.
Я хочу меньше говорить и больше делать. Рефлексировать на этот счет, кажется, все устали: повторять одни и те же темы, будто за рюмкой водки на кухне, снова и снова что-то обсуждать.
— Ваши убеждения, отношение к происходящему в стране как-то отражаются на работе актером, режиссером?
— Частично [убеждения] точно влияют [на работу]: я как минимум трачу свое время на решение возникающих задач.
Мои убеждения, конечно, проявляются, когда я играю на сцене. На мой взгляд, это нормально: актер говорит со зрителем на современном языке, в разрезе сегодняшнего дня.
Например, у меня есть монолог в «Кому на Руси жить хорошо». Я там говорю: «Кого же нам и слушаться? Кого любить? Надеяться крестьянству на кого? Бедами упиваемся, слезами умываемся, куда нам бунтовать? <…> Живем за вашей милостью, как у Христа за пазухой».
Во многих спектаклях, включая этот, конечно же, угадывается сегодняшний день и ситуация сегодняшнего дня. И, находясь на сцене, я определенно учитываю события, которые происходят, и подкладываю в произведения [новые] смыслы.
— Как за последний год изменилась жизнь и работа «Гоголь-центра»?
— Теперь Кириллу Семеновичу [Серебренникову] приходится постоянно ездить в суд. Иногда мы репетируем поздно вечером, потому что Кирилл Семенович с 11:00 до 18:00 в суде. В остальном — мы работаем планово.
— В феврале вы играете в БДТ в «Маленьких трагедиях» и «(М)ученике». Что для вас значат эти постановки?
— С «Маленькими трагедиями» долгое время были отношения постоянного поиска. До момента обнаружения верной траектории было сыграно некоторое количество спектаклей.
А с «(М)учеником» у меня был долгий путь непринятия, непонимания и несогласия — вплоть до осмысления этой работы. Сначала я не мог согласиться с произведением, так как не мог принять какую-то определенную, понятную позицию или сторону. И это происходило вплоть до осознания того, что никакой стороны [здесь] нет — и это взгляд со стороны без забивания гвоздей. Я пришел как раз к тому, что в спектакле нет ни одного человека, включая моего персонажа (Кукушкин играет главного героя, школьника Вениамина Южина — прим. «Бумаги»), с которым я мог бы согласиться.
— Каково вам играть персонажа, с которым есть такие разногласия?
— В этом проблемы не было. Я не согласен в корне со многими персонажами, которых делал и делаю сейчас.
— Гастроли «Гоголь-центра» вызвали в городе ажиотаж. Какие у вас впечатления от петербургских зрителей?
— В Петербурге мы раньше играли «Сон в летнюю ночь» и «Кому на Руси жить хорошо». Всё было очень интересно, но самое запоминающееся событие — как во время одной из репетиций у нас прямо на сцену с высоты 10–30 метров упал лом. Никто не пострадал, хотя лом врезался прямо в пол, на котором мы играли, и отколупал большой кусок сцены.
Также помню, что во время спектакля «Сон в летнюю ночь» в Петербурге было ноль реакции. Мы играли — и было ощущение, что ничего не получается, что ничто здесь никому не нравится. А потом мне в театр пришло письмо со словами благодарности. Такого я больше нигде не видел.
— Есть ли у вас какие-то ожидания от февральских показов в БДТ?
— Помимо того, что мне очень хотелось бы не потолстеть до момента показа, всё банально, но важно. Хочется, чтобы зрителя тронуло то, что мы покажем, чтобы это отозвалось в сердечках. Это важно, потому что мы затрагиваем острые темы — чтобы их услышать, нужно принять разные точки зрения, а это для многих сложно.
Я не знаю, почему в Петербург решили привозить именно эти постановки. Но нужно понимать, что вывезти «Маленькие трагедии» дорогого стоит. Там такие декорации, которые еще нужно очень и очень постараться довезти и установить.
— Планируете ли вы, несмотря на плотный график показов, куда-то сходить в Петербурге?
— У меня будет встреча-лекторий и, может, еще одно разговорное мероприятие. Но на самом деле у нас не так много времени: пять дней, четыре нелегких спектакля. Чтобы их нормально сыграть, нужно высыпаться: а я после спектаклей спать не могу. Так что буду тратить день на то, чтобы спать.
Для меня любой город, как и любая страна, — прекрасен в своей самобытности. Конкретно сейчас в Петербурге витает «дух СКК» (СКК обрушился при демонтаже крыши, который проводили в спешке и с нарушением правил безопасности, под завалами погиб рабочий — прим. «Бумаги»).
— В каких новых проектах, не только в «Гоголь-центре», вы будете заняты в этом году?
— В [премьере этого года в «Гоголь-центре»] «Декамероне» я не играю. Но я буду занят в театре как режиссер и актер: мы делаем работу по Владимиру Одоевскому — о его произведениях, жизни и том, что его окружало. Также скоро начнется работа над «Дон Кихотом».
Помимо «Гоголь-центра», со мной выйдет фильм Ренаты Литвиновой «Северный ветер», мини-сериал про таксистов «Алиса» (я не знаю, какое участие в нем принимал «Яндекс»). К тому же я делаю масштабную благотворительную социальную историю, о которой пока не могу говорить, чтобы не голословить.
— Сейчас вы играете в театре, выступаете как режиссер и активист. Есть ли среди этой деятельности что-то более и менее важное для вас?
— Ну, активист — это странно. Я просто неравнодушный человек, любящий свою страну и людей, которые в ней живут. Это не активизм, это просто есть.
Если уж на то пошло, то я хотел бы называть себя человеком, который пытается помогать другим. Это для меня первостепенно.
