В июне 2024 года грузинская НПО Tbilisi Pride отменила все публичные мероприятия из соображений безопасности: «лето перед парламентскими выборами 2024 года будет наполнено физическим насилием, поощряемым правительством», — говорится в заявлении организации. Мы поговорили с тремя ЛГБТ+-персонами о том, как прошел для них месяц гордости, и как они ощущают себя в ситуации нарастающих гомофобных настроений.
Интервью шли на грузинском языке, мы публикуем перевод.
Лука Аблотиа:
— В этом году я отмечал прайд в Брюсселе со своими друзьями — участвовал в шествии. Мы очень весело и хорошо провели время. В брюссельском прайде принимали участие политические партии — политики поддерживали нас, в том числе те, кто не является членами ЛГБТ-сообщества. Мы шли с грузинским флагом, и люди нас узнавали — некоторые подходили к нам и рассказывали, что были в Грузии и им очень понравилась наша страна.
Я уехал из Грузии почти год назад. Одной из причин [отъезда] была моя безопасность.
Каждый день я получал по 200–300 сообщений с угрозами расправы. Адрес дома, где я жил, опубликовали в соцсетях. Мне подбрасывали мертвых крыс и собачьи фекалии. На меня неоднократно нападали на улице, я не мог передвигаться в общественных местах, не мог пользоваться общественным транспортом. Старался реже выходить из дома, а если и выходил, то вызывал такси, закрывал лицо маской и шапкой. Это было очень унизительное и рискованное существование. По сути, за всем этим стояло правительство Грузии, полиция, которая меня не защитила, и радикальная группировка «Альт-Инфо».
Я обращался в полицию, но они никак не реагировали. НПО ничем не могли мне помочь — им самим нужна была защита от государства. Поддержку оказывали лишь посольства некоторых стран и друзья, которые тоже собираются эмигрировать из страны.
Мы не можем праздновать прайд в Тбилиси, потому что в Грузии есть серьезные вызовы и проблемы. Представители ЛГБТК+-сообщества не в безопасности и рискуют своей жизнью. Из-за ориентации и гендерной идентичности людей в Грузии убивают, преследуют и не дают им спокойно жить. В нашей стране пока не время для таких прайдов, как в Европе и США.
Я считаю, что в Грузии для начала должен сформироваться протест против того, с чем сталкиваются [представители] ЛГБТ, — у прайда должна быть протестная форма. В Грузии нас лишили свободы, а когда одну группу активистов лишают свободы, всё общество лишается ее. Сегодня в Европе прайд — это праздник. Когда мы в Грузии выиграем эту войну с несправедливостью и гомофобией, только тогда нам следует провести торжественный прайд.
Ника Палавандишвили:
— Во время месяца прайда я был занят профессиональными делами. Мысленно я был со своими друзьями, но физически, к сожалению, не мог присутствовать (мероприятия во время месяца прайда проводились в Тбилиси только в частном и закрытом порядке — прим. Paper Kartuli). Я часто слышу упреки в свой адрес из-за моей работы (Ника — дизайнер и визажист, — прим. Paper Kartuli), но такое отношение я всегда переживаю достаточно стойко, так как выбираю свободу и саморазвитие. Я считаю, в Грузии прайд нужно проводить часто. Много людей должно узнать о нас и понять, что мы такие же обычные граждане, как все.
Я очень негативно отношусь к закону о запрете «ЛГБТ-пропаганды», который, конечно, заставляет тревожиться. Однако я в принципе стараюсь быть аполитичным, поэтому очень большого влияния законопроект на меня не оказывает. Однако я, как свободный гражданин, считаю, что этот закон противоречит свободе моей страны. Я всегда буду тем, кто говорит нет любым «российским» законам.
Не думаю, что кто-то чувствует себя защищенным на все 100 %. Я принимаю любые мнения и прошу от других того же. Не раз мне приходилось выслушивать гомофобные комментарии, например, со стороны представителей церкви.
Мне пришлось столкнуться с рядом проблем в достаточно раннем возрасте, в 13 лет. Но эти вызовы помогли развить во мне сильного человека, который сумел справиться с проблемами. Сейчас я свободно могу сказать, что я Ника Палавандишвили, и я горжусь тем, как живу.
Я потерял многих друзей и не только друзей. Было и много насилия. Из десяти друзей был один настоящий, и я пошел за ним, как за светлым лучиком, и понял, что это не чья-то другая, а моя жизнь. Прежде всего я личность, а потом уже ориентация.
Не думайте о том, много ли людей вас принимают, думайте о том, что это ваша жизнь. Многие [люди] меня поняли, многие ушли, многие отвечали насилием, но «конец сказки оказался добрым» (строчка из песни «Улыбнись», которую поют футбольные болельщики и противники закона об «иноагентах» — прим. Paper Kartuli). У меня есть семья, которая меня поддерживает, и у меня есть невероятные друзья, которые уважают мое решение и мой выбор, и не позволяют мне чувствовать, что я чем-то отличаюсь. Это дает мне ощущение того, что даже если я не защищен, есть люди, которые будут меня защищать.
Каталина:
— Сейчас я нахожусь в эмиграции — уехала из Грузии из-за нарастающих трансфобии и гомофобии. Пока я была в Грузии, я занималась активизмом, чтобы повысить осведомленность общества [об ЛГБТ+]. В этом году я участвовала в многолюдном и, самое главное, мирном прайде в Брюсселе. Это захватывающий и отличный опыт. Прайд для меня — это перспектива завтрашнего дня и индивидуализм.
В Грузии, особенно в регионах, где ценности основаны на советской пропаганде 80-х годов, у нас нет свободного выбора, чтобы защитить себя и быть теми, кем мы являемся на самом деле. Политики в Грузии заинтересованы в рейтингах и не используют ресурсы для повышения осведомленности общественности об ЛГБТК+-сообществе. В моем случае трансфобия по отношению ко мне была достаточно подавляющей, и, к сожалению, я потеряла связи со многими людьми, с чем было вдвойне трудно смириться.
Что еще почитать:
- «Я чувствую себя не в такой опасности, как в России. Но розовые очки спали». ЛГБТ-персоны — о разгроме Tbilisi Pride Fest
-
Два года нападению на Tbilisi Pride: были избиты десятки людей, погиб журналист, никто не понес ответственность. Как это было и чем закончилось
Подпишитесь на донат редакции Paper Kartuli
Ваш платеж поможет нам выпускать больше полезных материалов о жизни в Грузии.
