«Эти женщины очень уязвимы, поэтому им можно аккуратно закидывать правду». Как украинка занимается антивоенной пропагандой в российских чатах

В октябре «Бумага» искала героинь для материала о женах и матерях мобилизованных: мы говорили в том числе с участницами чата жен мобилизованных в Петербурге. Среди опрошенных была женщина, писавшая о своем якобы отправленном на войну сыне.

Девушка использует аккаунт с ником, который не удалось найти в других соцсетях, а также фотографии неизвестной пенсионерки. В разговоре с «Бумагой» выяснилось, что это украинка, которая занимается контрпропагандой. 

Как украинка начала заниматься контрпропагандой

— Сейчас мне 30 лет. До российского вторжения я удаленно работала в двух компаниях, которые так или иначе были связаны с Россией. Большая часть сотрудников там — из России. Так что у меня была возможность ежедневно пребывать в российской среде.

К слову, до вторжения я была очень нейтральна к России и россиянам. Каждый день, общаясь с людьми на общие темы, как-то не сильно задумываешься о политике. Я разделяла людей и Путина. В 2021 году даже готова была лететь в Сочи на корпоратив с сотрудниками. У меня был билет, но меня не пустили на границе на рейс в Москву, так как для украинцев были ограничения.

Начало войны я встретила, работая во второй компании. Но чем дальше, тем сложнее было работать в таком коллективе. В принципе, было много адекватных людей, кто осудил вторжение. Но бóльшая часть… Чем дальше всё это заходило, — особенно после Бучи и Мариуполя, — тем сложнее мне было слушать об их «страданиях» о неработающем «Старбаксе» или любимом приложении.

27 февраля, на третий день войны, они [коллеги] весело отмечали Масленицу и Тещин день в «Слэке». На 9 Мая вывесили в общем чате огромный баннер с серпом и молотом. Я даже написала комментарий, что это неприемлемо. В ответ тимлид из другого отдела посоветовала мне пойти застрелиться.

Люди не понимают контекста и того, какие эмоции это вызывает у их коллег. Вообще, люди, которых я знала, разочаровали больше всего. Изнутри понимаешь, какое это ужасное общество.

Как украинцы занимаются партизанской контрпропагандой

— Мы в Украине начали узнавать об ИПСО уже в процессе войны. В первые дни инфопространство наполнилось огромным количеством телеграм-каналов, которые пестрили самыми разными новостями, среди которых были и ИПСО. Поэтому у нас в Украине есть Центр противодействия дезинформации при СНБО Украины. Там постоянно анализируют информационное пространство и рассказывают об очередных фейках.

Могу сказать, что российских ИПСО очень много. Но они постоянно проводят такие операции на внутреннем рынке, в Украине, и, конечно, есть операции, которые рассчитаны на западное сообщество.

Я думаю, наверняка у СБУ или ГУР тоже есть такие центры. Но у нас об этом не говорят. Так что то, что делаю я, — это чисто моя инициатива. Соответственно, у меня нет никаких «методичек», всё рождается само собой.

Помните, в начале войны россияне начали видеть рекламу в соцсетях с трупами российских солдат? Нас об этом никто не просил, просто много людей сами к этому пришли и начали запускать такую рекламу. Я была в их числе, запускала таргет с призывом выходить на митинги, при этом будучи в дороге куда-то на Западную Украину. Так что наше движение не централизованное. Люди сами объединяются или работают автономно.

Зачем и что украинцы пишут в чатах сторонников Z

— Как и все украинцы, я испытываю самые разные эмоции по поводу россиян. И когда ты каждый день начинаешь с новостей, что в соседнем городе снова убили людей (я из Одессы, от «орков» нас закрыл Николаев), эти эмоции накапливаются, хочется их выплеснуть.

Многие украинцы приходят в российские чаты и начинают проклинать россиян, угрожать и насмехаться. Посидев в этих чатах, я поняла: так никого не переубедить. Вообще, в целом упоротых «зетников» не переубедить, так что такой цели у меня нет. Однако у меня есть теория, что все люди делятся на три типа: 10 % играют на «стороне добра», 10 % — на «стороне зла» и остальные 80 % — это те умы, за которые идет борьба.

В чатах пишут в основном боты или упоротые «зетники», но есть люди, которые просто читают. И на их мнение влияют нарративы чатов. Когда все вокруг в победобесном угаре, ты не видишь смысла что-то менять: кажется, что ты в меньшинстве. Но если ты чаще будешь видеть мысли, которые совпадают с твоими, то почувствуешь, что ты не один. Может, ты захочешь списаться с этим человеком и вы объединитесь.

Моя цель — предлагать другие нарративы. Те, которые глушат. Кучу людей мобилизовали, у них остались матери и жены, которые испытывают самые разные эмоции. Большинство из них молчат — но не мой персонаж. Я рассказываю, что у меня есть «сын», который сейчас на СВО, и как ему трудно или плохо. Я сижу в обычных адовых чатиках типа Соловьева, Симоньян, RT. А также недавно мне удалось проникнуть в закрытый чат жен мобилизованных.

Зачем общаться с женами и матерями мобилизованных

— Кажется, в таких чатах сидят только черти. Но нет: именно с таких открытых чатов меня нашли россиянки. У одной сын пропал в августе под Херсоном — и она просила моего персонажа помочь. У другой брата мобилизовали — и тоже скоро отправят на СВО. Мой персонаж общается с этими женщинами, как будто она своя.

Эти женщины очень уязвимы, поэтому им можно аккуратно закидывать правду: в каких условиях живут военные, какое у них командование, какие потери, как они себя чувствуют — и всё со слов «сына, который там».

Для этого мне и придумывать ничего не приходится — достаточно послушать аудиоперехваты звонков российских солдат домой. Женщины — они очень эмоциональные, поэтому, когда говоришь, что твой сыночек не выходит на связь, любая тысячу раз уже представит, что будет, если ее муж или брат пропадет.

Я не огромный центр, поэтому супермассового ИПСО не проводила. Моя тактика — сначала пишу в общем чате эмоциональное сообщение типа «помогите, что делать, сын десять дней не выходит на связь». Если кто-то откликается — перехожу в личку и стараюсь развить эмоциональную связь и переписываться подольше.

Если чувствую, что моего персонажа приняли за свою, начали доверять и уважать, то аккуратно вкидываю свои нарративы: «Да кто бы на нас напал — у нас же ядерка, мне Херсон не нужен — лучше б сына вернули» и в таком духе. Задача — чтобы женщина задумалась о том, зачем вообще ее родной человек в Украине. Хотя по чату жен мобилизованных могу сказать: деньги многих радуют больше, чем муж дома.

Сейчас в чатах родных мобилизованных я вижу: потихоньку приходит осознание, что дело дрянь. Я просто поддерживаю диалог на эту тему. Становится всё больше женщин, кто открыто говорит, что СВО им не нравится, что не надо было идти на чужую землю. Они пишут: «А давайте заберем тех, кого обижали, в Россию, у нас страна большая», «А вот мы ракеты выпустили дорогие, а лучше б деньги на дороги потратили» и так далее.

Чего хочет достичь украинская контрпропаганда

— Задачи в идеале — привлекать больше людей к такой деятельности и контролировать нарративы в чатах. Быть силой, которая сможет заглушить голоса «зетников»-ботов. Если таким образом хоть пара человек придет к мысли «Мне муж дороже Херсона» — это уже будет победой.

Моя деятельность не связана с мошенничеством или вымоганием денег. Интересный факт: в чатах мой персонаж просила людей и самых активных патриотов-«зетников» записать видео или письмо для ее «сына» на СВО, чтобы его поддержать. И пара человек откликнулась: один парень написал два стиха, а девушка — милое мотивирующее письмо. Но в основном все морозятся. Зато в чатах такие патриоты…

Путь к решению проблемы — в ее осознании. Хотелось бы, чтобы они [родные мобилизованных] увидели реальные причинно-следственные связи того, почему их мужья на войне.