«Идет борьба за симпатии петербуржцев». Почему горельеф с Мефистофелем важен и как (вроде бы) удалось добиться его восстановления

Жилищный комитет Петербурга заявил, что фонд капитального ремонта восстановит горельеф Мефистофеля, сбитый с доходного дома Лишневского в 2015 году. Контролировать работы будет комитет по охране памятников.

По неофициальной версии, Мефистофеля снесли по заказу церковных активистов: в 2010 году поблизости начали строить церковь Ксении Петербургской при поддержке бывшего спикера Закса Вячеслава Макарова. Прокуратура возбудила уголовное дело, но не стала привлекать к ответственности признавшихся в уничтожении горельефа промышленного альпиниста Константина Исакова и бизнесмена Василия Щедрина (они заплатили штраф 664 тысячи рублей).

Акт вандализма вызвал общественное недовольство. Появилась инициативная группа, которая нашла скульптора и несколько лет боролась за восстановление памятника. Но до сих пор власти и подрядчики ссылались на нехватку средств.

О ценности Мефистофеля и о том, как местным жителям (не) удалось добиться его восстановления, «Бумаге» рассказал член инициативной группы Даниил Коцюбинский.

Даниил Коцюбинский

журналист, историк

— В 2015 году вы вместе с несколькими петербуржцами активно включились в борьбу за восстановление Мефистофеля. КГИОП с вами согласился, но всё затихло. Почему?

— Инициативная группа официально прекратила свою деятельность после того, как чиновники совместно с де-факто подвластными им монополистами-реставраторами завели дело реставрации горельефа в фактический тупик.

Я об этом подробно рассказал еще в апреле 2017 года. И это заявление тоже было частью нашей борьбы. Мы дали понять горожанам, что отныне спасение Мефистофеля — дело гражданского общества в целом, а не только инициативной группы, которая сама по себе оказалась бессильна одолеть чиновного левиафана.

— Чем этот памятник важен для вас?

— Ценность уничтоженного чиновниками-вандалами и их подельниками горельефа — такая же, как любого другого знакового петербургского архитектурного, монументального, художественного шедевра. Ведь всё это — фундамент петербургской культурно-исторической идентичности. Без горельефа Мефистофеля мы, петербуржцы, как без частицы самих себя. Это то, что болит и чего недостает каждый день.

Точно так же, как каждый день становится больно, когда видишь некогда безупречную небесную линию Невы, ныне варварски взломанную громадинами «Монблана» и высотки «а-ля одноразовый шприц» на Пироговской набережной, а также силуэт кукурузины «Газоскреба» на Лахте.

Петербуржцы, уверен, никогда не смирятся с этими преступлениями против нашего — общего для всех, независимо от идейно-политических пристрастий — культурно-национального самосознания. И рано или поздно разрушенные «святыни», в том числе и горельеф Мефистофеля на доме Лишневского на Лахтинской улице, будут восстановлены, а гигантские новодельные уродства — снесены.

— Что изменилось сейчас, почему деньги на восстановление Мефистофеля нашли?

— Еще в тот момент, когда А. Д. Беглов был временно исполняющим обязанности губернатора, журнал «Город 812», главный редактор которого Сергей Балуев состоял в инициативной группе, опубликовал материал. Суть была в том, что если Беглов хочет сделать накануне выборов что-то по-настоящему популярное и полезное для города, то пусть немедленно реставрирует Мефистофеля.

И в дальнейшем «Город 812» , «Новая газета в Петербурге», MR7, «Фонтанка» и другие популярные и авторитетные среди горожан издания регулярно напоминали о том, что восстановление Мефистофеля — важнейшая и знаковая задача, которая поставлена петербуржцами перед городской властью.

В последнее время, как можно заметить, в «верхах» обострилась «борьба за Петербург», в частности между бизнесменом Пригожиным и губернатором Бегловым. Примечательно, что борьба эта идет не только по линии доносов и компроматов, но и по линии борьбы за симпатии петербургской общественности. Причем в первую очередь градозащитной общественности как наиболее репрезентативной и отражающей ментальность практически всех петербуржцев независимо от их общеполитических взглядов.

Со стороны противников Беглова, как я понимаю, был инициирован вполне справедливый «наезд» на КГИОП, допускавший разрушение и уничтожение зданий — объектов городского архитектурного наследия. Неудивительно, что со своей стороны Смольный и КГИОП решили «вспомнить» о судьбе Мефистофеля, которому они на протяжении семи лет целенаправленно не давали шанса на реставрацию.

Я вижу в таких «телодвижениях» чиновников — как федеральных, так и городских — свидетельство того, что рано или поздно они оказываются вынуждены считаться с позицией петерубргской градозащитной общественности, потому что именно она является фундаментом петербургского гражданского общества в целом. И потому что она всякий раз дает понять, что будет биться за сохранение Петербурга как объекта всемирного культурного наследия, невзирая на глухое сопротивление со стороны бюрократических структур, возглавляемых, по сути, не выбранными горожанами, а назначенными «сверху» руководителями, не ценящими, не берегущими и, думаю, не понимающими и не чувствующими Петербург как единое культурно-историческое целое.

Отмечу также, что ни о какой окончательной победе пока что говорить не приходится. Нас столько раз обманывали и «разводили», столько раз саботировали начатый процесс восстановления, что пока я не увижу фасад дома Лишневского в его аутентичном виде, я буду считать, что борьба за возрождение горельефа продолжается.

Фото: Александр Коряков/Коммерсантъ