Как работать в кайф, если по три месяца проводишь за полярным кругом? Исследователь льда — о выгорании в экспедициях, «жвачке» для мозгов и детских лекциях

Сергей Пряхин родился в семье географов и вырос на рассказах об экспедициях и телепередаче «Команда Кусто». После окончания вуза он устроился работать в Арктический и антарктический научно-исследовательский институт — и с тех пор успел побывать более чем в 20 экспедициях, а в мае выступил на нашем фестивале Science Bar Hopping.

Главный предмет исследования Сергея — лед: когда и как он образуется, из-за чего разрушается и какие опасные ледовые явления могут возникать в отдельно взятом районе. Эти данные нужны для судоходства и размещения нефтедобывающих платформ.

«Бумага» поговорила с Сергеем и узнала, что из себя представляет работа полярника, почему ученые выгорают в экспедициях и зачем научному сотруднику читать лекции детям. Чтобы читать другие истории о поиске счастья в своем деле, подписывайтесь на рассылку «Когда работа в кайф».

—  Я родился в семье географов. Мама, папа, сестра — мы все заканчивали один вуз. В детстве я много слушал рассказы отца-океанолога, он работал в Бразилии и других южных странах. А еще тогда по телевизору шла популярная программа «Команда Кусто», от которой я, конечно же, не мог оторваться. Думаю, как раз эта атмосфера и повлияла на меня — по сути, у меня не было выбора, кем стать.

Я учился в СПбГУ на факультете географии и геоэкологии. На пятом курсе мне нужно было пройти производственную практику — максимально быстро, потому что наложилась еще и военная кафедра. Знакомые отправили в НИИ Арктики и Антарктики. Будущий начальник сказал, что денег мне за практику не заплатят, но дадут данные на обработку, чтобы я что-то написал. Обработка этих данных из производственной практики трансформировалась в дипломную работу. Я успешно всё защитил, снова пришел сюда и попросился на работу.

В общем смысле я занимаюсь изучением льда полярных морей. Я работаю в лаборатории изучения ледового плавания — это достаточно прикладная вещь. Есть такой Северный морской путь — через арктические моря на Дальний Восток и обратно. Он экономически выгоднее, чем через юг, кроме того, там много месторождений нефти и газа.

Наша лаборатория занимается тем, как с минимальными затратами провести судно из точки А в точку Б через морские льды. Для этого нужно знать множество параметров: начиная с типа судна и его характеристик и заканчивая вопросом изучения морских льдов — когда и какие формы и виды образуются, как разрушаются и тают, какие опасные ледовые явления могут возникать на пути. Очень важны гидрометеорологические условия — температура, скорость ветра, течения.

Мы также проводим исследования для нефтедобывающих компаний. Когда они хотят поставить вышку в северном море, например в Карском, они приходят к нам. Наша задача — изучить морской лед, который есть в регионе или локальном месте, потому что везде лед очень разный.

Прикладная часть невозможна без фундаментальной науки. Поэтому важно заниматься различными фундаментальными исследованиями — ледоведением, метеорологией, океанологией.

—  У нас сильно не нормирован рабочий день. Я могу приехать рано утром, а уехать поздно вечером — это первая особенность моей работы.

Большая часть моей работы — как правило, поездки в экспедиции. Сначала мы готовимся — это большая часть работы, когда проводятся подготовительные мероприятия, например закупка оборудования. Потом мы едем: собираем большой массив данных — это занимает от месяца до полугода. После возвращения в Петербург начинаем обрабатывать эти данные, писать отчеты, анализировать. А потом — подготовка к очередной экспедиции.

Как выглядит экспедиция? Судно с учеными выдвигается в район исследования. В какой-то момент появляется морской лед, мы сразу начинаем ледовое наблюдение и сбор информации. В одном и том же море на расстоянии 100 километров лед может меняться по своим характеристикам: начиная от формы, заканчивая толщиной, видами и так далее. Мы всё это фиксируем и составляем большой ледовый журнал. Всё это нужно, чтобы понимать, как судно движется в определенных льдах — с какой скоростью, что ему мешает.

Когда мы приходим в непосредственно интересующий нас район, проводим там изыскания. Разгружаем полевой лагерь и собираем оставшиеся данные, например, по физико-механическим данным льда — как, например, он выдерживает нагрузки. Можем также использовать подводные аппараты и беспилотники, чтобы заснять лед или айсберг со всех сторон. Иногда берем керны — пробы. В некоторых случаях мы даже можем понять, откуда этот айсберг откололся.

Моя работа настолько интегрирована в жизнь, что я, например, приезжаю домой, иду в душ и там думаю, как мне что-то посчитать. Друг посоветовал мне периодически давать мозгу «жвачку»: послушать музыку или сменить обстановку. Так я массирую свои извилины, они расслабляются.

Иногда мне предлагают прочитать лекции для детей — они самая благодарная публика. Я ощущаю это как отдых и хороший опыт. Когда ты пытаешься объяснить детям сложные научные вещи, это позволяет лишний раз переосмыслить и лучше понять какие-то концепции или идеи.

—  Я счастливый человек — я люблю свою работу. Если ты не кайфуешь от работы, надо от нее бежать. Сначала меня радовала мысль, что я могу побывать в местах, где были совсем немногие. Мое основное место интереса — Арктика. Но когда я подустал, мне предложили побывать в Антарктиде, и я, естественно, согласился. Там мне удалось побывать на станции Восток — одной из самых классных станций. Это место, где сосредоточено много интересных открытий, между собой мы называем его местом силы. Так что мне посчастливилось побывать и в Арктике, и в Антарктиде.

Наверное, еще мне нравится, что удается поработать и познакомиться со специалистами по моей тематике. Во-первых, круто работать с профессионалами. А во-вторых, очень интересно понаблюдать за тем, как работают другие. Иногда даже получается сделать что-то вместе. Это расширяет кругозор.

Еще мне нравится возможность развиваться. У меня есть время, возможность и ресурс, которые я могу тратить на развитие себя как ученого.

— Кажется, для меня и многих моих коллег работа, научная деятельность — это и есть жизнь. Когда занимаешься наукой, это как служение Господу — это твое всё, предназначение. Чтобы быть хорошим специалистом, ты должен постоянно быть в фокусе. Это максимально интегрировано в мою жизнь. Мои близкие уже привыкли к этому, но периодически всё же крутят у виска.

Конечно, у меня случались и выгорания. Мне кажется, это происходит со всеми. И я не уверен, что это происходит из-за нарушения баланса. Сильно выгораешь в длительных экспедициях, по три месяца: замкнутое пространство, одни и те же люди вокруг, за окном серость и туманы, а ты много дней подряд делаешь практически одну и ту же штуку. Конечно, со временем это приводит к усталости. Ты понимаешь, что пора заканчивать, но деваться некуда.

1. Брать паузу. Когда я начинаю буксовать либо какая-то задача начинает меня сильно тяготить, я воспринимаю это как звоночек, что мне стоит взять паузу.
2. Менять обстановку и деятельность. Хороший способ взять паузу — хотя бы на пару дней куда-нибудь уехать. Чем дальше, тем лучше. Если такой возможности нет, можно переключиться на что-то другое. Я, например, могу в любой момент переключиться с написания отчетов на работу с диссертацией.
3. Заниматься спортом. Спорт отлично помогает. На многих кораблях есть спортивные зоны и, если ты понимаешь, что накатывает что-то нехорошее, можно предложить коллегам сыграть в волейбол или футбол.