За три дня из российских колоний и СИЗО пропали как минимум шесть фигурантов громких политических дел. Куда увезли их — пока неизвестно. Адвокаты и близкие ничего не знают.
Некоторые правозащитники и юристы считают, что это похоже на подготовку к возможному обмену заключенными. «Бумага» рассказывает главное о происходящем.
Не менее шести политических заключенных убыли из СИЗО и колоний в неизвестном направлении
Из СИЗО и колоний в неизвестном направлении увезли известных политических заключенных: это политик Илья Яшин, художница Саша Скочиленко, правозащитник Олег Орлов, а также бывшие главы штабов Алексея Навального в Уфе и Томске Лилия Чанышева и Ксения Фадеева. Об исчезновении Яшина стало известно днем 30 июля, об пропаже остальных — вчера.
Позднее к этому ряду добавился 19-летний Кевин Лик. В декабре 2023-го Верховный суд Адыгеи приговорил Лика к четырем годам колонии по делу о «госизмене» — он стал самым молодым фигурантом, осужденным по этой статье.
Почему и куда их увезли, не знают ни адвокаты, ни близкие политзаключенных. Адвокат одного из пропавших на условиях анонимности сказал «Медузе», что происходящее «мало походит на случайность».
Группа поддержки Саши Скочиленко сообщила, что художницу, предположительно, этапируют в Москву. Адвокатка Саши Яна Неповиннова сообщила, что защитники художницы не комментируют ситуацию. При этом причин для этапа Скочиленко не было: на 11 сентября у нее назначена апелляция на приговор.
Официальные лица пока никак не комментировали происходящее.
Все пропавшие — фигуранты громких политических дел
Лилия Чанышева была первой задержанной в рамках дела о создании «экстремистского сообщества», которое было возбуждено против Навального и его сторонников в сентябре 2021 года. В мае 2024-го Верховный суд Башкортостана увеличил ей срок лишения свободы с 7,5 лет до 9,5.
Ксения Фадеева — также бывшая координаторка штаба Навального в Томске и депутатка городской думы. Ее приговорили к девяти годам колонии по статьям об «организации экстремистского сообщества с использованием служебного положения» и «участии в некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан».
Саша Скочиленко — петербургская художница и музыкантша. У нее диагностированы несколько заболеваний: биполярное аффективное расстройство, целиакия и порок сердца. Удалось ли ей взять с собой лекарства и еду, группе поддержки неизвестно. Ее приговорили к семи годам лишения свободы по статье о распространении «фейков» про российскую армию — за акцию с ценниками.
Олег Орлов — правозащитник и бывший сопредседатель центра «Мемориал». Его приговорили к двум с половиной годам колонии по статье о повторной «дискредитации» армии за публикацию статьи «Им хотелось фашизма. Они его получили».
Политик Илья Яшин был приговорен к 8,5 годам колонии по делу о «фейках» про российскую армию — за стрим политика, во время которого он рассказал об убийствах жителей украинского города Буча.
Кевину Лику в 2023 году исполнилось 18 лет, в том же году его осудили по статье о государственной измене. Рассмотрение дела проходило в закрытом режиме. Помимо российского гражданства у Лика есть гражданство Германии.
Политзеков часто внезапно направляют на этап. Но не шестерых сразу
Этапирование для политических и обычных заключенных — нормальный процесс. Например, в декабре 2022 года Крисевича этапировали в СИЗО-1 в Перми, где он, предположительно, должен был дожидаться апелляции по своему делу. Спустя неделю его перевели в СИЗО-4 — тоже Пермского края. В марте Крисевич вернулся в Москву.
В феврале 2023 года на месяц пропал политик Андрей Пивоваров. Тогда его соратница рассказала в эфире «Настоящего Времени», что политика все это время могут «бесцельно катать в вагоне».
В декабре 2023 года также пропал из колонии во Владимирской области Алексей Навальный. Его несколько раз не подключали к судебным заседаниям по видеосвязи, а адвокаты сообщили, что в ИК-6 его больше нет. Около 20 дней не было информации о его местонахождении, после чего удалось установить, что Навального перевели в ИК-4 в поселке Харп на Ямале.
Примеры, описанные выше, типичны для политических заключенных в России. Однако такое массовое исчезновение фигурантов громких политических дел происходит впервые.
По словам юристки «ОВД-Инфо» Евы Левенберг, на практике этап может длиться более месяца. «Во время этапирования заключенные находятся в переполненных специальных вагонах и фургонах в условиях, которые зачастую могут быть признаны жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство обращением», — рассказала «Бумаге» Левенберг.
Левенберг добавляет, что при наличии медицинских проблем у заключенного вероятность не дожить до конца этапа только увеличивается, а справка от медсанчасти ФСИН, что этап не противопоказан — как правило фикция.
Кроме этого, во время этапирования заключенные практически не имеют возможности связаться с внешним миром. Отсутствие информации о заключенных усугубляет их уязвимость, так как надзорные органы и адвокаты не могут определить их местоположение, чтобы встретиться с ними на этапе. Такая непрозрачность может привести к ситуациям, приравниваемым к насильственным исчезновениям, добавляет она.
Современная Россия обменивалась заключенными с разными странами, однако последний случай обмена политзеками был еще при СССР
Исчезновение политзаключенных может быть частью подготовки к большому обмену с западными странами. Такое мнение выразили публицист Дмитрий Колезев, политолог Татьяна Становая, правозащитница Ольга Романова и Ева Меркачева. Позднее об этом же сообщил депутат Закса Борис Вишневский, а также основатель «Первого отдела» Иван Павлов.
При этом Колезев отмечает еще одно возможное объяснение для пропажи политических заключенных: политзеков собирают в одном месте, чтобы было их проще контролировать и чтобы они не влияли на других заключенных. Или, например, их готовятся выслать из страны.
Ева Левенберг считает, что юридически обмен «не то, чтобы сильно возможен».
Ева Левенберг
юристка «ОВД-Инфо»
— Я считаю, что здесь как раз это может быть оформлено не как обмен, а как какой-то условно-добровольный выезд. Хотя фактически это будет обмен. Понятно, что людей, которые отбывают наказание, не могут просто взять и освободить. Наверное, здесь они должны теоретически пройти через какую-то процедуру, например, через процедуру помилования, а дальше уже идти к процедуре «обмена», которая юридически как-то по-другому будет оформлена. Что касается практики: наверное, тут можно привести в пример освобождение Ходорковского, когда его тоже просто взяли и освободили. При этом он оказался в другой стране без загранпаспорта, я думаю, что у всех этих заключенных их тоже нет, то есть тут есть вопрос легальности. Но самый главный вопрос: есть ли договоренности с другой стороной о том, что они готовы принять всех заключенных.
После быстрого рассмотрения дела журналиста The Wall Street Journal Эвана Гершковича агентство Reuters писало, что скорость процесса «породит предположения» о заключении сделки по обмену с участием журналиста в ближайшее время.
Среди других участников возможного обмена рассматривается политик Владимир Кара-Мурза. Его адвокат во вторник не смог попасть к подзащитному. Как рассказал юрист «Агентству», в СИЗО ему сказали, что политик находится на обследовании. Юрист отметил, что такое происходит не в первый раз.
В истории современной России было несколько знаковых обменов заключенными. Это обмен Виктора Бута на американку Бриттни Грайнер. Бута обвиняли в подготовке сговора с целью убийства граждан США и материальной поддержке терроризма, а Грайнер — в контрабанде наркотиков.
В 2010 году произошел обмен четырех российских граждан, осужденных за шпионаж и помилованных президентом Дмитрием Медведевым, на десятерых российских граждан, задержанных в США по обвинению в нелегальной деятельности.
В 1979 году в Нью-Йорке состоялся обмен осужденных за шпионаж советских разведчиков Вальдика Энгера и Рудольфа Черняева, действовавших под прикрытием сотрудников секретариата ООН, на диссидентов Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Марка Дымщица, Валентина Мороза и Георгия Винса.
