Умер художник Илья Кабаков. Знаменитому представителю московского концептуализма было 89 лет.
Петербуржцы помнят две масштабные выставки Ильи и его жены Эмилии Кабаковых в Эрмитаже: «Случай в музее и другие инсталляции» 2004-го и «В будущее возьмут не всех» в 2017-м.
«Бумага» рассказывает о трех работах Кабакова из постоянных экспозиций Эрмитажа и Русского музея, которые помогают понять искусство художника, всю жизнь мечтавшего об утопии.
«Красный вагон», 2008
Эрмитаж, 241-й зал здания Главного штаба — зал временных выставок, 2-й этаж
«„Красный вагон“ стоит больше, чем всё, что мы когда-либо получали от спонсоров», — в 2011 году комментировал передачу тотальной инсталляции Эрмитажу директор музея Михаил Пиотровский. Это если не самая дорогая, то точно одна из самых крупных работ Кабакова. Вытянутая вверх конструктивистская лестница — как символ революционного рвения первых советских десятилетий. Сам вагон с доносящейся оттуда советской поп-музыкой оттепельного периода — дань повседневности СССР. Строительный мусор в конце — крах перестройки.
Кабаков — автор термина «плохая вещь»: так он называл любую продукцию, выпущенную в СССР, — мол, в советских вещах изначально заложено некое несовершенство. Поэтому художника сложно упрекнуть в симпатиях к социалистическому строю. «Красный вагон» тем не менее проникнут не то сентиментальностью, не то растерянностью, которую мог вызвать у художника распад Союза.
Эмилия Кабакова любила рассказывать про «Вагон» такой анекдот. Когда инсталляцию впервые выставили в Австрии в 1990-х годах, директор Венского музея пригласил посмотреть на нее своих коллег из российских музеев.
«Они поднялись, зашли. Хотели выйти, но я встала в дверях и сказала: „Извините, это тотальная инсталляция. Она требует огромного внимания. Так быстро вы ничего не поймете. Пожалуйста, сядьте“, — вспоминала Кабакова. — Они сели, начали разговаривать. Один говорит: „Какие были прекрасные времена! Мы все верили в будущее, были идеалистами, все люди были равны“. А другой говорит: „Ты что, не помнишь Сталина? Сколько людей погибло!“ Посидели еще, и третий говорит: „Зачем мы ссоримся? Давайте лучше танцевать!“ Они встали и начали танцевать».
«Сад», 1978–1979
Русский музей, 21-й зал Мраморного дворца
Кабаковская инсталляция застойного периода. Об «изображении» сада зритель узнает из окружающих основную часть работы экспликаций-комментариев: от коротких описаний до «обрывков разговоров, совершенно не связанных с картиной».
«Шкаф», 2004
Эрмитаж, 347-й зал Главного штаба, 3-й этаж
Шкафы, туалеты, кухни — в своих инсталляциях Кабаков изображал советский быт настолько дотошно, насколько и остроумно. «Шкаф» — визуализация истории из серии концептуальных альбомов Кабакова «Десять персонажей». Герой «Шкафа» использовал шкаф в коммуналке как единственное место, где можно хотя бы ненадолго остаться одному, — и наблюдал за внешним миром через щель, пока в этом же шкафу и не сгинул.
Эта работа — метафора жизни и самого Кабакова, заметил художник Игорь Макаревич, разместивший портрет своего друга в, собственно, советском шкафу: «Намек на инсталляции Кабакова, которые нередко становятся документами, рассказывающими о жизни в Советском Союзе».
Что еще почитать:
- «Мы живем внутри тотальной инсталляции»: Эмилия Кабакова и Михаил Пиотровский — о страхе, коммуналках и искусстве, которое заставляет размышлять
- Как Илья Кабаков стал самым дорогим современным русским художником и можно ли понять его работы, если вы не жили в СССР? Рассказывает куратор выставки в Эрмитаже
