Петербургские режиссеры и хореографы организуют новые фестивали современного танца, а постановки этого направления можно увидеть на главных театральных площадках города — например, на Новой сцене Александринского театра.
«Бумага» рассказывает, чем современный танец отличается от балета, на какие петербургские проекты стоит обратить внимание и правда ли, что современный танец сложно цензурировать.
Современные танцовщики отказываются от академического канона и предпочитают естественность
Своими корнями современный танец — contemporary dance — уходит в свободный танец, основательницами которого называют американских танцовщиц Айседору Дункан и Лои Фуллер. И хотя в западных странах контемпорари давно перешагнул идеи свободного танца эпохи модерна, их объединяет оппозиция балетному искусству.
В основе классического танца лежит сопротивление природе человеческого тела, борьба с гравитацией и попытка достичь духовного идеала. Выворачивание ног, поддержки, полетные прыжки, создание иллюзии невесомости и легкости при тяжелейшем труде танцовщиков — всё это нацелено на превозмогание человеческих способностей.
Философская основа современного танца полностью противоположна академическому: в нем гораздо важнее доверительное отношение к рефлексам тела, естественные и свободные движения.
Для классического танца исключительно важны тонкие линии и параметры тела танцовщиков: высокую балерину крупного телосложения ее партнеру было бы трудно удерживать во время трехчасового спектакля, а кордебалет оценивается не только по синхронности исполнения танца, но и по «однородности» формы всей группы.
В современном же танце без труда можно найти спектакли, в которых исследуется специфика «девиантной» телесности и ментальности. Так, например, немецкий хореограф с врожденным заболеванием позвоночника Раймунд Хоге часто сам принимает участие в своих спектаклях. А в Петербурге в 2023 году хореограф Алевтина Грунтовская вместе с подопечными благотворительного фонда «Антон тут рядом» выпустила инклюзивный танцевальный перформанс «о. Лебединое». Авторы и исполнители современного танца исследуют разнообразие человеческих форм и возможностей тела, не ломая его. А сам танец они воспринимают как способ передачи через тело своего субъективного опыта.
Современный театр в Петербурге зародился в 1990-х. За 30 лет он вышел из андеграундного состояния
Пионерами современного танца в России можно назвать Аллу Сигалову, Геннадия Абрамова, Николая Огрызкова и Елену Богданович в Москве, Льва Шульмана, Татьяну Баганову в Екатеринбурге, Сашу Кукина, Нину Гастеву и Михаила Иванова, Вадима и Наталью Каспаровых в Петербурге — эти танцовщики, хореографы и театральные продюсеры практически одновременно в 1990-х организовали профессиональные труппы современного танца в своих городах и работали над его развитием и профессионализацией.
Нынешний этап развития современного танца Петербурга отсчитывается с момента образования в 1991 году «Театра танца Саши Кукина». Ученики Кукина становились танцовщиками, преподавателями, хореографами, организовывали свои собственные театры танца — словом, расширяли пространство танцевального сообщества, насыщали его новыми идеями и проектами.
Практически все 30 лет существования труппа Кукина буквально выживала: средств на выпуск спектаклей и зарплату артистам не хватало, театр не раз оказывался на грани закрытия, но находились меценаты или фонды, которые его поддерживали. Первой и пока что единственной компанией, получившей постоянное финансирование, стал театр танца «Каннон Данс» Вадима и Натальи Каспаровых. В 2022 году театр получил городскую поддержку и вошел в состав ГБУК «Петербург-концерт».
Постепенно современный танец в Петербурге и России выходит из андеграундного состояния. В 2000 году Национальная театральная премия «Золотая маска» ввела номинацию «Современный танец», фактически включив эту сферу театрального искусства в профессиональный и культурный контекст всей страны.
Сегодня этим направлением искусства занимаются не только независимые институции и артисты — появились специализированные программы обучения в Санкт-Петербургской Государственной консерватории имени Римского-Корсакова, Академии русского балета имени Вагановой и Университете Профсоюзов. Там систематически обучают артистов, хореографов и режиссеров современного танца.
Мила Волкова
Pr-менеджер фестиваля «Танец без ума от себя и от любви»
— Сейчас есть тренд на самостоятельность современного танца как направления современного искусства. Увеличилось количество образовательных программ: в 2020 году открылась программа современного танца в Консерватории, в прошлом году — Академия Ольги Цветковой. Художники появляются, но инфраструктура пока что не успевает подтягиваться, поэтому фестивали современного танца становятся теми платформами, где можно показать свои работы и познакомиться с чужим опытом.
В городе проводят несколько фестивалей современного танца, а постановки танцхудожников можно увидеть в Александринском театре
Сегодняшний современный танец в Петербурге крайне разнообразен, а интенсивность событий довольно высока. В Александринском театре действует программа поддержки современного танца — на Новой сцене круглогодично можно увидеть постановки ведущих петербургских, российских и зарубежных хореографов, среди которых работы Ksenia Mikheeva Project, VASILIEVADANCECO, танцевальной компании musicAeterna Dance и многих других.
В городе проводятся масштабные фестивали современного танца. Старейшим не только в Петербурге, но и вообще в России можно назвать международный фестиваль современного танца Open Look, основанный Вадимом и Натальей Каспаровыми в 1999 году. Ежегодно проект диагностирует состояние российского современного танца, исследует тенденции и расширяет его восприятие через смежные дисциплины — перформанс, кинотанец и мультимедиа.
Кроме того, в Петербурге появляются и новые фестивали современного танца. Один из них — «Танец без ума от себя и от любви» от студии «Сдвиг», который в этом году провели во второй раз.
Анна Кравченко
сокуратор фестиваля, хореограф работы «И мир стал лучшим местом»
— В этом году фестивалю удалось задействовать больше локаций, что помогло расширить картину видимости танца. Работы танцхудожников были представлены в открытом городском пространстве, на площадках «Севкабель Порта», Новой Голландии, «Упсала-Цирка», на заводе «Степан Разин» и в студии перформативного искусства «Сдвиг», команда которой является инициатором фестиваля. Еще одной отличительной чертой фестиваля в этом году стал формат [творческих] лабораторий. В отличие от прошлого года, задачей лабораторий было не просто передача опыта от ведущих участникам, но создание танцевальных перформансов, которые позволяли сделать исследовательский процесс доступным для зрителя.
Светлана Перевозчикова
продюсер фестиваля
— В этом году участники больше взаимодействовали с жителями города. Так, проходившая на улицах города лаборатория «Невидимый танец» была посвящена исследованию ненасильственной художественной интервенции в публичные пространства. Участники вместе с куратором Верой Приклонской в течение двух недель выходили на улицы города с танцевальными импровизациями и исследовали границы между перформансом и обыденным существованием, подстраивались под ритм пространства и жителей.
Для меня цель фестиваля — сделать современный танцевальный перформанс видимым в городе, показать, что танец — это не только красивая картинка, но и глубокое философское осмысление реальности через тело и движение.
Хореографы и режиссеры часто обращаются к актуальным социальным вопросам. Степень свободы высказывания в современном танце довольно высока
Современный танец не всегда бессюжетен, несмотря на то, что он тяготеет к абстракции и предпочитает говорить о чувственном опыте. Но иногда хореографы и режиссеры обращаются к нарративу и пытаются проанализировать те или иные темы. Визуальные образы, вызываемые движениями и жестами, выражают не реальные чувства или события, но символические, и воспринимаются зрителем интуитивно.
Кроме того, разные формы современного театра — драматический пластический театр, современный балет, контемпорари танец — всегда имеют подтекст. А проекты театральных компаний из разных регионов концептуально отличаются друг от друга.
Например, постановки ведущих танцевальных театров Екатеринбурга — «Провинциальные танцы», «Окоём» и других — тяготеют к нарративному танцу. Один из брендов Екатеринбурга — надпись на крыше бывшего Приборостроительного завода художника Тимофея Ради «Кто мы, откуда, куда мы идём» — вписан во многие танцспектакли города. А местные команды в своих проектах исследуют феномен «уральского человека» и другие актуальные темы: от поиска безопасного места до состояния людей, в чью жизнь вторгается война.
В свою очередь художники из Татарстана — компании «Калеб», «Алиф» и театральное пространство «MOÑ» — в своих перформансах погружаются в татарский фольклор и поэзию, осмысляют свою национальную идентичность и положение женщины в патриархальном обществе.
Внимание петербургских авторов привлекают как глобальные процессы и идеи, так и актуальные социальные вопросы: такие как тоталитарное общество, исследование природы власти и борьбы, человек в экстремальной ситуации, вопросы сексуальной ориентации. Например, документальный спектакль Валерии Каспаровой «Чёрный сад» показывает войну в Нагорном Карабахе глазами детей. Отдельной строкой можно выделить темы, связанных с неконвенциональной телесностью и расширением пределов возможностей тела — например, в постановке Антона Вдовиченко «Иррациональное тело» и в перформансе Вероники Тихоновой Horse maintenance.
Как и любое другое направление искусства, современный танец не может не реагировать на социальные и политические потрясения. Нельзя сказать, что танец невозможно подвергнуть цензуре, но всё же за счет метафоричности степень свободы высказывания здесь по-прежнему высока.
Мила Волкова
Pr-менеджер фестиваля «Танец без ума от себя и от любви»
— Современный танец часто говорит не напрямую, поэтому подвергнуть его цензуре за содержание сложно. Но сейчас изменяется отношение к телесности, к проявлениям тела, к обнаженному телу. Вот здесь начинается цензура.
Светлана Перевозчикова
продюсер фестиваля
— В этом году во время отбора работ на фестиваль мы отметили, что стало больше постановок соло или с несколькими танцовщиками. Возможно, это следствие эмиграции современных танцоров за границу, постоянного их перемещения. Стало сложнее строить коммуникацию и создавать коллективные работы.
Анна Кравченко
сокуратор фестиваля
— Если говорить о каких-то общих мотивах работ этого года, то можно заметить, что они обращаются к опыту бессилия, хрупкости, уязвимости, исследуют то, что происходит на грани катастрофы, развала. Пытаются осмыслить катастрофу и вообразить мир после нее, найти новые точки опоры.
На фестивале также были представлены работы, которые исследуют характер течения и восприятия времени. В работе «Промежуток времени, за которое небесное тело совершает поворот вокруг своей оси относительно центра солнца» исследовался характер течения времени через движения людей в городе, через направления, в которых они движутся. Ещё один общий мотив — работа с идеями постгуманистической философии. Актуальный танец культивирует эмпатию к другим людям, к другим живым существам, к другой телесности.
Да, танец, как и другие формы искусства, сейчас подвержен цензуре, и часто это самоцензура. Какие-то работы, сделанные 2-3 года назад, художники не станут показывать сейчас. Но в танце остается свобода высказывания и выражения себя, потому что он обращается к дискурсивности тела, а не дискурсивности языка. У зрителя всегда остается свобода интерпретации образов. Современный танец может стать некой капсулой, которая концентрирует внимание зрителя на острой теме без прямого вербального высказывания.
Что еще почитать:
Как проводить независимый театральный фестиваль в 2024 году? Кураторы проекта «Хрупкий» — о горизонтальных связях и эмиграции.
11 актуальных спектаклей, которые стоит посмотреть в Петербурге этим летом. От переосмысления Толстого до балета с наушниками.
«Технические причины» и «безымянные» афиши. Каких спектаклей лишились петербургские театры за два года войны.
