«Бумага» многие годы публиковала истории иностранцев в Петербурге. После вторжения России в Украину экспатами стали и многие петербуржцы. В этой рубрике мы говорим с ними о новом культурном опыте, уроках эмиграции и тоске по Петербургу.
Андрей Ситник — известный петербургский программист, работавший над множеством популярных сервисов и сайтов, и путешественник, объехавший десятки стран. В 2021 году вместе с семьей он осел в Барселоне.
Андрей рассказал «Бумаге», в чем видит разницу между путешествиями и эмиграцией, что такое соседство по-испански и как новая страна научила его правильно отдыхать.
Тоже уехали из Петербурга, но каждый день проверяете местный прогноз погоды?
Мы объединяем петербуржцев по всему миру в проекте «Кисы на Обводном» — присоединяйтесь и получайте приветы из любимого города.
Род деятельности: IT-специалист
Возраст: 35 лет
Не в России: 6 лет
— В Петербурге я работал программистом, принимал участие в запуске разных российских стартапов, участвовал в разработке Groupon и «Рокетбанка», много выступал на конференциях, учил молодых людей программировать. До отъезда Петербург был для меня городом стартапов, городом бизнеса.
При этом я путешествовал почти с самого рождения. Когда мне исполнилось два года, бабушка и дедушка забрали меня в Йемен, и я до восьми лет рос в арабской среде. В студенческие годы переехал в Петербург из Владивостока, и для меня путешествие всегда было базовым явлением и нормой.
Я хотел быть кочевником, двигаться из одной страны в другую. Я пришел в программирование, именно потому что понимал, что эта работа даст мне возможность путешествовать. С 2011 года я успел пожить в Таиланде, на Бали, в Иране, на Кубе, в Азербайджане, в Италии, в Испании, в Индии, в Сингапуре и в Японии. Каждый год я посещал пять−шесть стран.
Тогда мир был очень тесным и связанным местом, и возникла целая субкультура путешественников со своими маршрутами, фишками и мемами. Мне казалось, что мы приносим пользу обществу тем, что сшиваем страны между собой, связываем культуры, объясняем иностранцам что-то про свою родную страну.
Но у любого переезда есть две конкретные проблемы. Во-первых, он полностью разрушает все твои бытовые привычки. Второе — это десоциализация. Последнее во многом перестало быть проблемой благодаря цифровым связям, а вот разрушение бытовых привычек до определенного момента заряжало меня энергией. В состоянии рутины всё предсказуемо, всё очевидно, и личность как будто теряется. А когда ты приезжаешь в другую страну, нужно очень быстро всему научиться, разобраться, как тут всё работает, и это очень подсаживает и увеличивает продуктивность.
Всё изменилось, когда этот эффект пропал и сам переезд стал рутиной. После такого у путешественника есть два варианта: ехать в более сложные и опасные страны и в какой-то момент оказаться где-нибудь в плену или придумать что-то более интересное.
После захвата «ВКонтакте» всем инвесторам стало очевидно, что вкладываться в IT-бизнес в России бессмысленно, потому что его заберут. Следом за этим из страны исчезли IT-стартапы. В 2018 году моя компания также начала задумываться о переезде в США. Я не выбирал страну, просто подумал, что могу быть полезным компании, а мне нужно было попробовать что-то новое.
В США я понял, что кочевничество и эмиграция — это всё же разные вещи, и они по-разному воспринимаются, хотя проблемы те же самые: разрушение бытовых привычек и десоциализация. Последняя при долгосрочном переезде проявляется сильнее, чем во время путешествий. США были страной, которую мы с женой не выбирали, поэтому нам там было тяжело.
Тогда мы решили выбрать страну по своим собственным критериям. Нам было важно, чтобы язык легко учился, чтобы страна находилась близко к остальному миру, чтобы там было левое правительство, чтобы нам было понятно, как получить там визы, и чтобы у нас в стране были друзья. Идеально под эти критерии подошла Испания.
Кто и что сыграло для вас важную роль?
— Нам очень помогли друзья. По моему опыту, после переезда первые полгода или год — решающие. Друзья давали бытовые советы и помогли социализироваться.
Были сложности и с поиском жилья, но психологически нам очень помог опыт переезда в США, и мы были готовы к тому, с чем можем столкнуться. Например, в Европе и в США квартиры сдают без мебели, потому что предполагается, что ты переезжаешь на долгий срок и тебе самому всё хочется обустроить. Но, конечно, после России такая перемена воспринимается болезненно. К тому же нам не повезло — мы переехали сразу после ковида, когда люди активно строили себе дома и дачи. Дерева на рынке не хватало, и мы просто не могли купить себе мебель.
Сложно дались походы в разные бюрократические инстанции. В России — это тоже большой стресс, но там он гасится привычкой. Ты заранее знаешь, что это будет травмирующий опыт, как поход к стоматологу. А в новой стране ты воспринимаешь всё с широко открытыми глазами, хотя по факту получение документов здесь ничем не лучше: куча очередей, куча правил, нет четкой информации и объяснений, у людей, которые принимают бумаги, нет времени и сил тебе что-то рассказывать. И в этот раз ты по-настоящему ничего не знаешь, у тебя нет никакого опыта, но есть языковой барьер.
Язык мы в первый год не учили, и начали учить только после начала войны, когда стало понятно, что в ближайшее время я не попаду обратно домой. Здесь помогало, что испанцы очень открытые, хорошо коммуницируют, с ними легко найти общий язык.
Я работаю удаленно, и в вопросе социализации меня выручает программирование. IT — это не только работа, это комьюнити и культурная близость людей внутри него. Здесь есть свои мемы, свой юмор, свой контекст. Еще во время путешествий я заметил, что если ты видишь человека из сферы IT, с ним всегда легко наладить контакт вне зависимости от культурной разницы между вами, потому что общность профессии для вас будет связующим звеном.
В Барселоне проходит несколько встреч программистов. Я легко наладил с ними контакт и помогаю одному из сообществ: веду для них социальный маркетинг.
Чему вас научила Испания?
— Самое главное: Испания научила меня отдыхать. Что Америка, что Россия — это культуры, в которых человек пашет, пока не умрет. Это помогает двигать экономику, но ты сам не видишь, когда перерабатываешь. Здесь меня научили брать обеденный перерыв и не работать на нем. Просто садиться, есть и общаться в течение двух или трех часов.
Очень сказывается то, как тут работают рестораны, — с 13 до 17 часов или с 20 до полуночи. И когда приходит время обеда, ты думаешь, что работа подождет, потому что если я сейчас не поем, то я вообще никогда не поем. В бизнес-ланч здесь обязательно входит вино, и это тоже очень расслабляет.
Испания научила ценить рутину. Здесь ничего не работает по воскресеньям, и это значит, что и ты ничего не будешь делать. И ты начинаешь думать, чем заняться в следующие выходные: надо куда-то пойти потусить, с кем-то пообщаться, отдохнуть с семьей.
Третья вещь: здесь мы учимся социализироваться. Мы завели календарик встреч с нашими друзьями. У нас есть список друзей, с кем мы встречаемся, и тем, с кем мы дольше всего из них не виделись, мы обязательно напишем в следующие выходные. В США такого не было. При эмиграции культура страны, даже если ты в нее не интегрирован, всё равно накладывает на тебя какой-то отпечаток. И с большинством моих знакомых в Барселоне произошло то же самое.
Пять находок в Барселоне
- Сосиска батифара. Часто про разные страны говорят «в этой стране хорошие продукты». Это такой же уровень комплимента, как «в этой стране хорошие люди», и не значит почти ничего. Но только не в Испании. Сосиска батифара — обычная свиная сосиска с местными травами, но она так раскрывает душу. Магия. Здесь поблизости есть гора, покрытая лесом. И вот ты два−три часа идешь через лес пешком, чтобы найти ресторан, где жарят эти сосиски. И они от этого становятся еще вкуснее, чем в городе.
- Вермут. В Каталонии летом очень жарко, а зимой хорошо — примерно +15. Вермут — традиционный испанский зимний напиток, крепленое вино с разными травами.
- Хлеб с томатами. Это хлеб с большими пузыриками, который поджаривают, и его верхняя часть становится как терка. После берут особый сорт томатов — здесь так много сортов томатов, что есть отдельный сорт, который создан для того, чтобы его натирали на хлеб. Затем добавляются чеснок и оливковое масло. Получается идеальное блюдо для посиделок с вином.
- Молодость. Мне 35, а жене примерно 30, и я с удивлением узнал, что мы не старые. В России если тебе больше 30, то можно откладывать на похороны и выбирать гроб, заводить детей уже слишком поздно. Здесь мы молодые родители. Ощущение, что ты просто сбросил десять лет.
- Суперкварталы. Из Каталонии пошел термин урбанизм, его продолжают здесь развивать. Здесь, например, берут какой-то квартал, и внутри него просто запрещают машины. Можно взять машину, чтобы довезти продукты и выгрузить какие-то вещи, но ехать придется практически по тротуару.
Что бы вы хотели перенести из Барселоны в Петербург?
— Я бы перенес традицию общения с соседями. Здесь люди постоянно собираются улицей или кварталом и что-то вместе делают. Например, украшают этот квартал к празднику. При этом они сами пишут план и распределяют работу. В процессе работы ты знакомишься с жителями улицы, а потом и квартала.
Еще бы перенес любовь к детям. Быть молодым родителем здесь — невероятно крутой опыт, потому что люди действительно помогают. Все: пенсионеры, школьники, взрослые. У тебя нет даже мысли, что если твой ребенок плачет, то кто-то рядом может возмутиться. Очень странно, что в России такого нет, учитывая проблемы с рождаемостью.
А еще мне бы хотелось, чтобы в России было такое общество, в котором не страшно посмотреть на то, как живут самые бедные и маловидимые члены общества. Мне кажется, что сильная страна проявляется в этом, а не в размере своих ракет. Приятно жить в стране, где нет людей, которым настолько плохо, что ты боишься о них думать.
Что еще почитать:
- Год в Херцег-Нови: как петербурженка переехала в Черногорию семьей с четырьмя детьми и чем жизнь там походит на ситком.
- 7 лет в Риге: как петербурженка переехала в Латвию ради биеннале современного искусства и чему научилась в новом городе.
